И мы скрывали тревогу, жалость, усталость. Держались как обычно, не ныли. Даже не плакали. Очень хотелось, правда. Но негде. Даже вариант с душем, вы, девочки, знаете, да?
– для нас не вариант. Много наплачешь за три минуты? Вместо этого смеялись, шутили, старались не молчать. Искать лишний повод вовлечь их в дела не требовалось, нам и так приходилось то и дело спрашивать, уточнять, делать под диктовку. Я каждый вечер ложилась с надеждой, что утром все будет как раньше, просыпалась, смотрела, как Игорь лежит, глядя в потолок и не видя, и едва сдерживалась, чтобы не застонать от разочарования.

Ко всему прочему, и у меня, и у Кати прекратился цикл, непонятно почему. Беременность Катя исключила сразу и категорически. Мы пошептались, подумали - и не стали никому говорить. В медкартах Катя подробно фиксировала данные ежедневных осмотров и анализов, но в отчет ЦУПу тоже не включала. Причина? Чтобы не было вопросов. Дело в том, что в последнее время у нас не было близости. Из-за нашей усталости нас мужчины берегли, у них не было настроения, или - самое страшное - не могли? Что, если и у них, и у нас - последствия излучения? Бесплодие, импотенция - самое страшное, чего мы боялись. Кажется, боялись все - и все молча.

Надоело зайцу бояться! День Храброго Зайца я назначила на первый за две недели выходной. Вчера Игорь приказал:

– Девушки, завтра отдыхайте, иначе свалитесь.

Ага, а загнанных лошадей пристреливают. Поэтому мы с Катей не просто с охотой, а даже с удовольствием подчинились, я проспала двенадцать часов без единого сновидения и без порывов встать водички попить, например. Игоря, видимо, тоже не пустила, потому что проснулась щекой у него на животе, для надежности еще и обнимая его обеими руками.

Проснулась, улеглась повыше, погладила любимого по месячной щетине. Щетинка была седая и кололась. И чесалась еще, судя по всему.

– Игорь, давай я тебя кремом намажу. Очень эффективно!

– Каким кремом? Тем, которым ты ноги..?

– Ну, ноги. Но я ж не БУ! Я тебе новый тюбик открою даже!

– Мила, ты сейчас смеешься, да?

– Я абсолютно серьезна. Пойдем завтракать?

И мы пошли умываться и есть. Во время этих нехитрых процедур мне пришла в голову одна идея.

– Игорь, - начала я, усаживая его в кресло в рубке, и сама садясь напротив.
– Мстислав Аскольдович сказал, что все дело в том, что твой мозг 'забыл', как видеть. Давай попробуем вспомнить?

По его лицу было видно, что ничего хорошего от моих опытов он не ждет. Но возражать не стал.

– Давай попробуем. Что ты предлагаешь?

Я обрадованно подвинулась, взяла его за руки.

– Закрой глаза, Игорь. Да, обязательно. Хорошо. Теперь вспомни, что последнее ты видел?

– Я просматривал данные радиометра за последнюю неделю. Обычный график на синем фоне, ты знаешь.

– Представь картинку. Монитор, подсветка пульта, вид в иллюминаторе. Представил? Так, погоди минутку!

Я торопливо вывела на дисплей картинку, повернула Игоря лицом к экрану.

– Теперь открой глаза. Смотри прямо перед собой. Ты видишь монитор, а на нем - график. Смотри в одну точку.

– Мила, я представляю, но это воспоминание, а не реальность. Я не вижу.

– Игорь, нужны сосредоточенность и продолжительные усилия. Я и не ждала сиюминутного успеха. Продолжай!

– Мила, а мне для прозрения обязательно именно на монитор смотреть?

– А куда?

– Например, на какое-нибудь произведение искусства.

– Где ж я тебе его возьму?
– удивилась я.

– Надень эти твои штучки...

– Они - произведение искусства?

– Нет. Ты в них.

Я помчалась в кладовку, по пути предупредив Катю, что бы в наш ареал - ни-ни, переоделась, за неимением соответствующего пеньюара замоталась в полотенце и побежала обратно. Плотно закрыла люк, сбросила маскировку и с колотящимся сердцем села.

– Закрывай глаза. Представил? Теперь смотри. Открывай уже! Видишь?

– Я вижу льнущее к коже тонкое кружево, волной текущее с плеч к груди. Сливочную кожу, светящуюся серебром под прозрачной чернотой. Полноту, упругость и мягкость тяжелых грудей. Полосу кружева, кокетливую юбочку, скрывающую узкий треугольник и тонкую полоску между круглыми ягодицами. Немного выпуклый живот над тонкой резинкой. Соблазнительные округлые бедра. Ты вся сладкая, влажная, горячая... Мила...

Зрение мы пока не вылечили, но зато исключили импотенцию!