– Мда-а… Ещё есть что доложить?

– Сундук с деньгами в дом казначея Тюри подбросили, только прятать сильно не стали, почти на виду оставили. Как обыск у казначея будет, пусть найдут сундучок-то. И пусть потом голову ломают, кто крал да как сундук у казначея оказался. А еще из дома дьяка проложен ход тайный, сюда к нам в лес. По нему ребята мои ордынцев в город проводят. Сами-то хоть через ворота открыто пройдут, в личинах-то, а этих тайно надо.

– Ох и замутили вы, – покачал я головой. – Зачем так сложно?

Калымдай вдруг разгорячился:

– Да как же иначе, Федор Васильевич! Мы вначале тихо работали, а никакого результата. Никому дела нет до наших каверз. И только, когда давеча милицейское отделение подпалили, да явный след на нас указали, только тогда они хоть чуть засуетились.

– Ох, ты ж… Дотла спалили?! Вместе с милицией?

– Да что вы, Федор Васильевич, зачем нам такое? Нам участкового с царем подтолкнуть надо было, чтобы задёргались они, насторожились. Чтобы по городу слухи пошли да до агентов Сатаны дошли обязательно.

– Понял. Молодец. А как вы им след на себя указали?

– Так схватили поджигателя нашего. Один мой вовремя скрылся, а ордынец, в помощь ему выделенный и оплошал. Придавили его там прямо на месте. А бабка у них ушлая, знающая, сразу штаны с ордынца содрала и вот, получите доказательство.

– Штаны? Доказательство?

Это о чем он? В голову сразу полезли идиотские мысли о размерах, размерчиках и размерищах.

– Ну, так, хвост, господин генерал, – удивленно пояснил Калымдай.

Михалыч незаметно пнул меня ногой.

– А, хвост, – понимающе закивал я. – Конечно, конечно. И что дальше?

Это уже потом мне Михалыч рассказал, что у каждого шамахана хвост есть. Небольшой такой, как у свиньи. Зачем и откуда взялись эти хвосты у них я не стал уточнять, понял только, что демаскируют они шамаханов сильно, даже личина, на себя накинутая, скрыть их не позволяет. Мало того, у шамаханов ещё и рога были. Небольшие, но были. А я их сначала за людей принимал, думал, племя такое… Да какая разница, впрочем?

– Ну, на сегодняшний день вроде бы и всё, – закончил Калымдай свой доклад, – теперь ждём следующего шага от царя.

Я восхищенно помотал головой. Да, умельцы. Я на месте царя с участковым, тоже бы весь город на уши поднял. То, что надо.

* * *

Зашелестели кусты и какой-то шамахан, приблизившись неслышно к нам, прошептал что-то на уху бравому ротмистру.

– Вот как? – удивился Калымдай. – Веди его сюда.

Потом повернулся ко мне и объяснил:

– Тюря, казначей, тайным ходом из дома дьяка к нам зачем-то пожаловал.

– Маша, Михалыч, укройтесь в шалаше. Незачем Тюре нас всех видеть.

Тюря оказался совсем невзрачным мужичком, среднего возраста и впечатление производил пренеприятнейшее. Жиденькая бородка, совершенно лысая голова и подергивающиеся, не остающиеся без движения ни на секунду, пальцы. А когда он смотрел своими водянистыми, серыми глазами, я всё время сдерживал желание передернуть плечами и сплюнуть. Вроде бы мужик и мужик, ничего особенного, а вот, же… Знаете, бывает такое, увидишь человека и сразу чувствуешь, что свой человек, хороший, и выпить вместе можно и в разведку пойти. А бывает и наоборот. Вот к этому, наоборот, и относился казначей Гороха.

Насторожено стреляя глазами по сторонам, Тюря довольно бесцеремонно уселся у нашего костра напротив нас и, кивнув ротмистру, вопросительно уставился на меня.

– А, Тюря, дарагой! – Калымдай вдруг заговорил тонким голосом на какой-то кавказско-узбекской смеси акцентов. – Слюшай, как харашо, что пришёл! Будем сейчас сабачку для тэбя рэзать, кумыс пить будем!

Тюря перекрестился и тишком сплюнул:

– Не надо, я по делу.

И снова посмотрел на меня.

– Господин, Тюря! – торжественно начал я. – За исключительные заслуги перед Империей, я, как Первый штандартенфюрер Штирлиц, нашего Великого и Ужасного государя Кощея, как Хранитель ключей от Священной принисцулы мегабабаха (как я загнул, а?), отправлен специально к вам, чтобы доложить, что место у трона для вас уже греют, а три телеги с золотом сегодня утром отправились в Лукошкино, в ваше распоряжение.

– А чего ж, три? – огорчился Тюря. – Лучше бы пять.

– Всё будет, дарагой! – вмешался Калымдай. – Вот, зарэжем всех, сядем пировать, вино пить, да ханум Лукошкинских гулять, тогда и дэсять телег тэбе будет, мамой килянусь!

– А пока, – прервал я расшалившегося Калымдая, – должны вы заслужить все эти почести, а поэтому доложите нам, какие операции были сегодня проведены и с какой целью вы покинули базовое расположение, демаскировав тем самым, совершенно секретный маршрут «Лес – Лукошкино»?