– Кто такой Дигар третий? – чуть не плача спросил Деран.

– Король Эдифа, неуч, - шикнул Антракс.

– Он просто говорил, что король Эдифа поддержит нас.

Деран морщился, с ужасом смотрел на пламя и уже откровенно умолял:

– Уберите лампу, прошу. Я все скажу, все что знаю.

Но Антракс поднес лампу чуть ближе, не слушая очередные возмущения жены.

– Кто давал вам деньги? – спрашивал он.

– Прит! Он и давал, и оружие тоже он, и людей он вербовал, он… все он!

Антракс помолчал немного, а потом отступил, ставя лампу на стол и взмахнув рукой.

– Нет! – взвизгнула Лилайна.

Варз одним резким движением перерезал Дерану глотку, не дав тому даже вскрикнуть.

Принцессу больше не держали, и она подлетела к мужу. Не в силах сдерживать ни гнев, ни слезы, Лилайна, откровенно рыдая, со всей силы на которую была способна, ударила Антракса по лицу.

Тот только посмотрел на нее, словно шлепок ее ладошки походил на назойливую муху.

– Ты чудовище! Зачем!? Он же все сказал! Все!

Она нервно колотила кулачками его в грудь, а он, выдохнув, просто обнял ее, позволяя беспомощно разрыдаться, при этом давая знак своим людям, что им стоит оставить их.

– Сир Ренер, выберите лучшее место, чтобы собрать повстанцев вместе, - проговорил он.

Командир ограничился согласным кивком и вышел.

Когда они остались наедине, Антракс, понимая, что жена, минуту назад пытавшаяся его бить, теперь вцепилась в его рубашку и жалобно всхлипывала. Злиться на нее было просто невозможно, но он все же сказал, то что собирался:

– Никогда не поднимай на меня руку при других, иначе я буду вынужден ответить, - проговорил он холодно.

Лилайна тут же отшатнулась, с ужасом понимая, что она со своим мужем в палатке с двумя трупами, истекающими кровью. Она тут же забыла, что хотела ему ответить и, закрыв лицо руками, замерла.

Антракс подошел сам и обнял ее.

– Кто-то должен делать грязную работу, Лил, - сказал он. – Его нельзя было оставлять в живых, он потенциально серьезная проблема и при всей своей глупости легко мог стать политической марионеткой, в конце концов, он успел прославиться как бастард короля.

Лилайна плохо понимала, о чем он говорил, но прижавшись к нему, старалась успокоиться.

– Я не хочу, чтобы ты действовал без моего ведома, - наконец призналась она, всхлипывая.

– Я тебя услышал, - сказал Антракс. – А теперь прошу тебя, соберись. Ты должна выйти к повстанцам как королева, а не как перепуганная девчонка.

Голос у него был жестким, но взгляд теплым, да и руки ласково вытирали слезы с ее лица, потому Лилайна все же неловко улыбнулась, желая как можно быстрее покинуть палатку с убитыми.

Так уж повелось, что в Рейне все знали как выглядит их принцесса. Народ, любивший ее отца, перенял его любовь к единственной дочери. Кто видел Лилайну вживую, всегда говорил о ней с благоговением и не посмел бы забыть, кто не видел, хотя бы раз рассматривал портрет принцессы. Образом Лилайны украшали городские площади на праздники. Ей посвящали баллады. В честь нее проводили турниры. В ней простые люди видели символ светлого будущего.

Два года назад, в ночь гуляния, она осталась неузнанной только из-за полумрака, в котором нельзя было различить ее черты, при свете дня подобного не могло случиться. Потому, не смотря на то, что Лилайна только на короткий миг была на улице, слухи о девушке похожей на погибшую принцессу быстро разбрелись по лагерю. Повстанцы с опаской поглядывали на эштарцев, почему-то пришедших с гостем их командира. Еще больше они напряглись, когда эти самые эштарцы начали просить всех собраться у виселицы, возведенной накануне. Впрочем, оружия у них не отбирали и потому повстанцы все же подчинились, с удивлением обнаружив, что виселицы уже не было.

Вчера здесь вздернули трех рыцарей, взятых в плен при атаке на Дюнг, город чуть западнее от лагеря. Этих рыцарей Деран велел оставить висеть обнаженными, чтобы вороны расклевали их до костей, но теперь изуродованных тел не было, как и не было и балок с петлями, осталась только деревянная площадка, которую накрыли белоснежным полотном.

Над палаткой короля-бастарда больше не развевалось синее знамя с черным конем, которое он именовал своим гербом, на его место эштарские воины поднимали другое – зеленое знамя павшей королевской семьи Рен-Ро.

Одного взгляда на этот герб с золотым солнцем, словно утонувшем в зелени луга, хватило многим, чтобы лишиться дара речи.

Лилайна вышла из палатки с гордо поднятой головой. Она была в закрытом зеленом платье с золотой вышивкой, под стать своему знамени. Углы ее широких длинных рукавов опускались до самых колен, пышная юбка касалась земли. Принцесса даже не догадывалась, что Антракс мог обо всем позаботиться, и совсем не ожидала, что ее супруг сможет затянуть ей корсет и, с невозмутимым видом, вывести ее к людям.