Под его ногами люди расступались, пропуская босую принцессу с гордо поднятой головой, идущую к замку в сопровождении служителей храма, повстанцев-знаменосцев и своего народа. Эштарцы в этом шествии где-то потерялись. Ее защищали рыцари Рейна, жители Рейна и Боги Рейна.

Лилайне самой казалось, что она, убитая на бумаге, в этот миг действительно воскресла. Солнце, ослепившее ее на крыше, словно прикоснулось к ней, а теперь она чувствовала поддержку людей своей страны, будто некая сила действительно была дарована ей.

Вот только подняв глаза на дядю, вцепившегося в парапет иссохшими желтыми пальцами, усыпанными перстнями, ей стало больно.

– Лилайна, - прошептал Огюст. – Это, правда, ты…

Он хотел было сыграть радость, но внезапно слева от Лилайны позади нее и служителя храма он увидел лицо человека, внимательно смотрящего на него. На Велиане не было повязки, зато была кожаная маска и два синих глаза, с насмешкой смотрящие на короля.

Огюст сразу умолк, чувствуя, как от боли внутри накатывает тошнота. Он понимал, что больше не вынесет, что больше не может это терпеть и, вцепившись в резьбу на краю парапета, опустил голову и заговорил:

– Лилайна не разбилась по дороге в Фортон. Я заплатил бандитам за ее смерть.

– И Боги тебя покарали! – заключил старший жрец, стукнув посохом по камням.

Лилайна молчала. В глубине души она надеялась, что дядя не виноват, что он просто не при чем, что его обманули, использовали. Разумом она понимала, что Антракс прав и за всем изначально стоял Огюст Оревью, брат ее матери, но принять это было сложно.

– Арестуйте его, - наконец тихо прошептала Лилайна, закрывая глаза, - только в темницу не бросайте, заприте в спальне и пусть ждет суда.

Стража без особых приказов перешла под командование графа Шмарна и беспрекословно исполнила приказ принцессы. Теперь никто не посмеет оспорить ее право зайти в замок, подняться наверх и выйти к людям и обратиться к ним стоя в королевской ложе, из которой ее предки обращались к народу Рейна.

Теперь никто не говорил ей о том, что именно она должна сказать, она сама это знала, оглядывая толпу, прикладывая руку к груди, она заговорила:

– Я Лилайна Рен-Ро вернулась к вам из плена, из ада, с той стороны, только для того, чтобы хранить ваши души и покой долин, как делали мои предки.

Большего от нее не требовалось, только выждать момент ликования с улыбкой на губах. В этот миг она искала Антракса. Она знала, что он должен быть в толпе, должен следить и направлять чужими руками людскую волю, но она его не видела. Его просто не было среди горожан.

Это так огорчило ее, что в здание прочь от света она шагнула хмурая, едва не плача, но, поднимая глаза, увидела его. Он стоял в стороне от знати, ожидающей ее с послушной готовностью. Просто стоял, прислонившись к одной из колонн, и улыбался мягко и нежно.

Ей уже ничего не было нужно, только эта улыбка, потому позабыв о правилах, о хорошем тоне, о манерах, она бросилась к нему, откровенно рыдая от усталости, от счастья и от боли предательства.

Он не стал притворяться холодным и равнодушным, поймал ее в крепкие объятия, прижимая к груди, и нежно поцеловал в макушку.

– Ты была великолепна, - прошептал он, игнорируя озадаченные взгляды.

Один Граф Шмарн улыбнулся и велел оставить принцессу на время, в конце концов, девочка должна была отдохнуть, а все важные вопросы можно решить чуть позже, хотя бы потому, что для всех было очевидно, что советник снова граф, а не герцог Ийван, злобно скрипящий зубами.

Лилайне было сейчас не до герцога. Она потом велит его арестовать, и его, и других герцогов. Сейчас ей просто хотелось побыть маленькой птичкой в объятиях ветра.

7. Честь по-варварски (5)

Успокоившись, Лилайна стала рассказывать Антраксу свои удивительные планы в надежде на одобрение. Спрятавшись ото всех в библиотеке, она говорила мужу о том, что думает делать теперь. Графа она хотела назначить регентом, как человека, который ее не предаст. Сам граф уже должен был разобраться, кого назначать советником. И до своего совершеннолетия она, Лилайна, обязательно будет активно принимать участие в решении политических вопросов. Граф ей в этом поможет, и тогда она докажет знати, что может быть правящей королевой, а не просто украшением.

Они сидели на полу меж книжных стеллажей и смотрели друг другу в глаза, не соприкасаясь телами.

Антракс слушал ее, не спрашивая, где в ее будущем его собственное место. Она не говорила об этом, а он понимал, что сейчас можно было задать этот вопрос, обсудить самое важное и, быть может, уйти завтра с эштарцами на рассвете, но духу не хватало. Ему впервые в жизни не хватало духу сделать что-то и он только смотрел на нее, невольно выискивая в потайном кармане куртки сложенный голубой лист.