Антракс спокойно сделал буквально шаг, чтобы оказаться перед новым обвинителем на расстоянии двух шагов, ему казалось, что это самое удачное расстояние, чтобы не слишком сильно раздражать друг друга.

– Говори! – буквально приказал Генер, но без вызова, без язвы, скорее с готовностью держать удар.

Это заставило Антракса улыбнуться. Как бы ни была сильна ненависть всех Шадов к нему, но все же воспринимали они его всерьез.

Принц сбросил с головы капюшон и заговорил:

– Сказано было так много, но признаться, я могу лишь в одном, в том, что действительно надел обруч Солнца невинной девушке, не понимающей, что это значит. Я нарушил традиции и тем самым оскорбил вас, я понимаю это и не прошу снисхождения.

– Вы слишком витиевато выражаетесь, принц Антракс, - сказал Генер холодно. – За красивыми словами прячут всем известно, что… выражайтесь яснее.

Антракс сделал глубокий вдох, выдохнул, помолчал мгновение. В его голове было слишком много привычек, слишком много общения с иноземцами, слишком много не Эштарского, чтобы можно было мгновенно выполнить подобное требование, но спустя мгновение он вновь заговорил:

– Я только хотел сказать, что понесу наказание согласно кодексу и решению Совета, а значит, по этому пункту обсуждать нечего.

– А мотивы? – спросил Генер. – Вы правильно заметили, что Ваш поступок оскорбителен для Совета, как для гаранта соблюдения законов, даже тех, что имеют только социальный характер.

– Мои мотивы я озвучу позже, без хронологического ответа они недостаточно очевидны.

Генер просто кивнул, явно позволяя принцу следовать какому-то своему плану.

– Тогда начнем сначала. Из всего озвученного самым первым была моя инициация. Испытание, который каждый десятилетний мальчик должен пройти, чтобы доказать, что он будущий воин. Да, я его не прошел в десять лет, и это никогда не было тайной, и если были нужны пояснения, то можно было потребовать их сразу, а не через семь лет моего пребывания в составе Совета.

Мальчик подал Антраксу книгу, спешно раскрывая ее на нужной странице. Принц едва различимо благодарно кивнул и тут же заговорил вновь:

– Согласно кодексу, две группы мальчиков должны вернуться к Богу Войны в облике жертвы. Первая, - и дальше он стал читать прямо со страниц кодекса: - В ком не пробудился огонь войны, и не зародилась сила с самого рождения.

Он отодвинул книгу в сторону, взглянул на Генера и все же спросил:

– Объяснять, почему я не отношусь к этой группе, надеюсь, не надо?

– Не надо, - спокойно подтвердил Шад, которого, явно эта часть обвинения не интересовала.

Антракс кивнул и вновь обратился к тексту:

– И вторая, в ком пламя безвозвратно угасло.

Антракс поднял вверх указательный палец левой руки, явно обозначая важность той части текста, к которой он переходил, скользя взглядом по бумаге.

– Если же состояние мальчика не может быть однозначно расценено в год его десятилетия или, будучи тяжелым, оно является обратимым, возможна отсрочка инициации согласно учению и разумению главного жреца Бога Войны.

Он закрыл книгу, но не отдал ее, а отвел в сторону другую руку, и мальчик с готовностью вложил в нее свиток. Принц не глядя протянул его Генеру. Тот принял бумагу и тут же развернул. В свитке оказалось две бумаги, сшитых в углу.

– Это заключение моего врача, всем вам известного Фу-Диена о том, что ко дню инициации я, по его мнению, был в состоянии пройти церемонию, но он счел это чрезмерной нагрузкой, которая в данный момент могла привести к ухудшению моего состояния. Там же распоряжение главного жреца храма о том, чтобы перенести мою инициацию и его личное засвидетельствование того, что пламя воина во мне не угасло.

– А тут написано, что разгорелось еще больше, - проговорил Генер, передавая бумагу назад представителям совета.

– Это не принципиально, - Антракс выдохнул и продолжил: - А через год я прошел церемонию и здесь есть те, кто при этом даже присутствовал и те, кто счел символичным появившейся временной разницы между мной и принцем Мэдином.

Мужчины из совета начали переговариваться, а один из них вышел вперед.

– Двигался ты, конечно, странно, - сказал он, - но законом это не запрещено, да и степного волка зарезал меньше чем за минуты, не дав ему себя даже поцарапать, но это обостряет другой факт: Бог Войны спас твою жизнь, а ты от него отвернулся!

– Бог Войны не имеет ни малейшего отношения к моему спасению, - спокойно проговорил Антракс. – Наш врач подписал мне смертный приговор, а жрец Вашего Бога посоветовал прирезать меня, чтобы я не мучился. А спас меня обычный человек, ученый и врач, и уже тогда, проходя инициацию, я прекрасно понимал, что Богу плевать на меня так же ка на всех вас и отказался я от него только в пользу науки, чтобы потом эта наука могла послужить Эштару. Именно поэтому я не собираюсь признавать медицину ремеслом. Это наука, а не комбинация умений.