— Верни. Мою. Иглу…

Путник замер в оцепенении, и в его горле остановился крик. Он смотрел прямо в глаза чудовища, не в силах пошевелиться. Костлявые пальцы уже тянулись к его лицу, источая могильный холод.

— Теперь я понял, — вдруг произнёс Бузирис.

— А?

В тот же миг всё исчезло. Костёр снова спокойно затрещал, и комната погрузилась в тёплый свет оранжевого пламени. Старик поднял глаза на юношу в тишине.

— Это не вещь. Это воля. Воля вершить то, чего захочет душа её владельца.

— И ч-что это значит? — быстро моргая спросил Ян, всё ещё нервно косясь на костёр посреди комнаты.

— Решать тебе. Но помни — случайностей не бывает. Теперь это твоя вещь.

Бузирис закрыл футляр и завязал ленту, протянув его юноше. Странник дрожащей рукой забрал его и положил обратно в карман. Он ещё раз обернулся, взглянув на костёр, но тот по-прежнему спокойно горел желтоватым пламенем.

— И это всё? — повернулся он к мудрецу. — Простите, вы целый час просто… думали?

— Да, — преспокойно ответил тот.

Ян встряхнул волосами и вытер затёкшее лицо, хмуро уставившись на вождя.

— А костёр? Вы видели?

— Что? — наклонил голову на бок старик.

— Ну-у… Костёр, — растерянно произнёс парень, указывая на пламя посреди комнаты.

— Я ничего не видел.

— Странно…

Ян опустил глаза, смотря на свои ботинки круглыми глазами и застыв перед Бузирисом как статуя.

— О чём ты думаешь?

— Нет, ни о чём, — выпалил странник. — Я пойду. Спасибо.

— Так и быть. Но помни, не изменяй своей душе. С этой вещью у тебя нет на это права. А я пока отдохну. Как-то холодно здесь. Будто на кладбище…

Бузирис лёг на тряпки и накрылся ковром, закрыв глаза и тихо засопев. Ян не стал ему мешать, перешагнул затухающий костёр и вылез из подземного дома. На улице ничего не изменилось. Солнце лишь слегка приподнялось над горизонтом, а небо всё также было наполовину окрашено в пурпурный цвет. Ян поплёлся обратно к дому Гьяси, вспоминая дорогу и задумчиво смотря себе под ноги. "Верни. Мою. Иглу." — звучало у него в голове. Впервые юношу посетила мысль, столь очевидная и важная. Кто такой, этот портной? Почему отец Яна украл иглу именно у него? Да, именно так. Не "почему украл иглу", а "почему украл именно у портного". Ведь юноша знал своего отца. Рой жил не ради выгоды, а ради идеи. Если он что-то у кого-то украл, значит владелец вещи это заслужил. Но впервые перед собой Ян видел такое жуткое и странное чудовище. Оно не было похоже ни на что, с чем он сталкивался в своей жизни. И если его отец осмелился украсть у этого… существа, значит оно это заслужило. А если так, то возвращать ему иглу ни в коем случае нельзя! Но избавиться от проклятия тоже нужно. Ян всё никак не мог собрать мысли в кучу. Они роились в голове будто пчёлы, перебивая одна другую и окончательно запутываясь. А перед глазами стояло только лицо этого проклятого портного. И тихий пробирающий шёпот, будто не из этого мира. Верни. Мою. Иглу…

Задумавшись, Ян даже не заметил, как дошёл до дома Гьяси. Он замер у входа, рассматривая свои сапоги и думая о чём-то. Из забвения его вывели голоса и шорох. Путник повернул голову и увидел, как из дыр неподалёку выбираются несколько жителей. Видимо, поселение, наконец, просыпалось. Алиджанубы устало зевали, смотря на восходящее солнце и лениво переговариваясь друг с другом. Ян засмотрелся на них, снова замерев на месте.

— Отойди, мешаешь! — раздался вдруг из-под его ног голос.

Юноша вздрогнул и посмотрел вниз. Он стоял прямо над колодцем, из которого на него смотрел Гьяси, высунув лапы и голову наружу, как крот. Ян спешно отошёл в сторону, и его спутники вылезли из-под земли друг за другом. Сонни выбрался последним и вручил ему свёрток с куском мяса. Трое молча пошли куда-то по улице, и рыжий парень поспешил догнать их, по дороге обгрызая окорок.

Вскоре четвёрка приблизилась к большому холму с флагом, в котором они вчера познакомились с Ремаро. Возле него на пустыре находилась группа алиджанубов. Кто-то сидел на расстеленной тряпке и ел, кто-то собирал снаряжение в сумку. В центре стоял Ремаро вместе с алиджанубом в повязке и с рюкзаком за плечами.

— О, вы пришли! — ещё издалека крикнул им хмурый. — Тогда можно идти.

— Уже? А не рановато? — спросил Ян, когда они приблизились к нему.

— Рано? Но когда же ещё? Не медлите, мы идём прямо сейчас!

Все воины поднялись с песка и свернули тряпки, накрывшись ими как плащами. Отряд медленно выдвинулся вперёд, к выходу из лагеря. Путники, конечно, не стали возражать. Да и не могли возразить. Через пару минут они вышли в открытую пустыню, и поселение осталось сзади, скрывшись за дюнами. Снова поднялся ветер, несущий пока ещё холодный после ночи песок. Пустыню залили раздражающие солнечные лучи, и она принялась понемногу нагреваться. Никто не задавал лишних вопросов, доверившись Ремаро, возглавлявшему колонну. Отряд из десятка воинов и трёх странников отправился вперёд, навстречу бесконечным барханам и палящему солнцу.

Поход длился ни коротко, ни долго. Прошла лишь малая часть дня, а странникам уже становилось тяжело идти. Начинали увязать в песке и болеть ноги, затем голова, а то и вовсе всё тело. А улучшений в ближайшее время не намечалось. Как раз наоборот, солнце только вошло в зенит, начав раскалять пустыню, как сковороду, и с каждым часом влаги тратилось всё больше. Вскоре, когда Ян в очередной раз развернулся к несущему бурдюк с водой замыкающему, тот показал ему пустой сосуд.

— Передай, что воды больше нет! — стараясь перекричать свист ветра оповестил юноша впереди идущего Сонни.