— Гензель!

Но незнакомец стоял, молча смотря на юношу и не двигаясь. Яну вдруг стало уже не так страшно, как стыдно за то, что он обознался.

— Извините.

Юноша развернулся и хотел убежать, но человек в балахоне его остановил.

— А, путник! Какая неожиданная встреча! Я очень рад тебя видеть, — пробасил здоровяк.

— Да? — с растерянной улыбкой обернулся Ян. — Это всё таки вы!

— Да, да, это я, Гензель. О, кажется, я не знаю твоего имени.

— Точно. Меня зовут Ян.

— Ха-ха, что ж, рад знакомству! — он рассмеялся, приложив большую мохнатую руку к животу.

— А что вы тут делаете? Хотя подождите, ничего не говорите! Идём, поужинаете с нами.

— О, нет, нет.

— Может, хотя бы на чай заглянете?

— Ладно, так и быть.

— Идёмте!

Когда огромная фигура в балахоне ввалилась в дом, заставив половицы заскрипеть под своим весом, Таситурн выглянул из кухни, показавшись в коридоре.

— Таситурн, это Гензель! Помнишь его, в пустыне?

Гигант молча скрылся в коридоре, прикрыв дверь.

— Это Таситурн, вы его тоже видели.

— Да, да. А что его рана, зажила?

— Конечно, в первые же дни! Только на рубахе след остался.

— Это хорошо.

Ян провёл гостя из зала на кухню. В маленькой комнатушке стояла небольшая кирпичная печка с решёткой и трубой, выходящей в потолок. На печи что-то жарилось в накрытой сковородке, наполняя дом приятным запахом. Посреди крохотной комнаты без окон стоял такой-же крохотный столик с тремя стульями. Гензель кое-как согнулся и протиснулся на кухню.

— Садитесь, садитесь!

Он пододвинул к себе маленький для него стульчик и приземлился на него со вздохом. Гость так и не снимал с головы капюшона, а его лицо всё ещё было скрыто магической пеленой. Ян сказал Таситурну, чтобы тот повременил с ужином, и тоже посадил его за стол, а сам начал рыться в шкафу в поисках чайника.

Пока юноша разливал кипящий чай по железным кружкам, он невольно взглянул на чёрноту под капюшоном гостя.

— А зачем вы скрываете лицо? Это магия?

Гензель быстро поднял голову, будто его оторвали от чего-то.

— М-м? Ах, да, да. Это магия.

— Так зачем?

— М-м-м… — здоровяк задумался. — Наверное, я не хочу, чтобы люди видели моё лицо.

— Я понял, извините.

Ян сел за стол, отведя взгляд от гостя и слегка нахмурившись. Странные тревожные мысли начинали посещать его. Юноша прикоснулся к своей кружке, но отдёрнул руку, обжёгшись.

— Ай, проклятые кружки! Так и не купили стеклянные…

Странник посмотрел на свою красную ладонь и потёр её, а затем поднял глаза и мельком взглянул на Гензеля, будто невзначай. Он увидел, что Таситурн сидел неподвижно и смотрел на свой чай в ожидании, пока тот остынет. А гость в свою очередь свободно обхватил кружку и заливал кипящее содержимое в капюшон. Внимание Яна приковала большая мохнатая рука здоровяка.

— Вы териантроп?

Гензель подавился чаем и закашлял, отвернувшись от стола и прикрывшись рукой. Он отряхнулся и взглянул прямо на Яна, но юноша всё ещё не мог видеть выражения его лица через завесу.

— Да… Кстати, а где ещё один ваш спутник? Кажется, териантроп? — попытался сменить тему Гензель.

Лицо Яна в миг омрачилось, и он отвернулся, чтобы гость не увидел этого. Путник снова спомнил произошедшее два дня назад, и это будто полоснуло по нему, развеяв все былые мысли. После долгой паузы он набрал воздух в грудь и многозначительно проговорил:

— Он больше не с нами…

— М-м-м… — промычал Гензель рассеяно.

— А что вы тут делаете? Вы же были в пустыне? — вновь оживился странник, с трудом на время отложив в сторону грустные мысли.

— Был, но сейчас я здесь. На самом деле, я здесь живу.

— Правда?

— Да, да. Точнее, жил, пока не случилось одно несчастье. Я потерял близкого человека. А потом ушёл из Лирдона в её поисках. Но так я и не увидел больше лица Анны… — проговорил Гензель сумбурно и очень тихо, про себя, засунув руку под капюшон и растирая лоб.

Это имя будто ударило Яна прямо в сердце, уничтожив всё его существо одним звуком. Он поник головой, сжав губы и перекосив челюсть набок, и положил сжатые кулаки на стол. С трудом юноша сглотнул ком, подняв глаза на гостя.

— Мы тоже недавно потеряли близких людей. Близких… Спутников, двоих. И одну из них тоже звали Анна.

— Какое ужасное совпадение, — с грустью проговорил Гензель. — А какой она была? — попытавшись выразить участие и сочувствие спросил он.

— Такая весёлая, задиристая и безгранично добрая. Маленькая, с русыми волосами и серыми глазами, почти голубыми, как кукла… — говорил Ян обречённо, что-то показывая рукой в воздухе и подперев подбородок.