А вокруг меня кружил Игорь и назидательно повторял: «Ты предал нашу дружбу, поступился совестью, и вот к чему это привело». Я хотел возразить, сказать что-то в оправдание, но слова застревали в горле.

— Ты тоже разобьешься! — все же крикнул я.

Игорь усмехнулся:

— Возможно. Но я все-таки довел дело до конца. А ты струсил, утаил от меня главное.

— Несчастный интеллигентик! — разозлился я и поддал друга ногой. Но нога вдруг попала в стропы, ее закрутило и дернуло так, что я проснулся от боли. Потрогал ее у бедра — боль не утихала. И я вдруг вспомнил! Ногу дернуло там, в небе, в момент испытания «Фортуны». Видимо, не сработал фиксатор, нога вышла за габариты кресла, вот ее и рвануло. Я мгновенно среагировал… То же могло произойти и у Игоря, когда его вращало. А на кинопленку этот момент не попал из-за того, что нога была затенена. Вот почему при катапультировании с манекеном никакого вращения не было — ноги манекена закрепляли наглухо. Вот отчего у меня на душе было муторно — такой провал в памяти! Из-за перенапряжения или… Какая теперь разница…

Завтра Игорь должен лететь на заключительный эксперимент, за два звука… Как же быть? Удар будет сильнее вдвое… Надо немедленно сообщить Веденину, Скоросветову…

При воспоминании о временно исполняющем обязанности начальника летно-испытательной станции на душе стало муторно, как тогда, после приземления. И я понял почему: он засыпал меня льстивыми словами, не давая собраться с мыслями — закрыл рот премиальными и обещанным орденом. А попробуй теперь объяснить…

Я так расстроился, что из груди невольно вырвался стон.

Ольга открыла глаза.

— Что с тобой, милый?

— Нога болит, — соврал я. — То ли растяжение, то ли хондроз.

— Ты что, и ночью, пока я спала, прыгал с парашютом? — пошутила Ольга.

А мне было не до шуток. Хоть в самом деле прыгай с десятого этажа нашей гостиницы, где располагался номер с видом на море.

Я встал и, прихрамывая, подошел к окну. Море было не по-осеннему спокойное, сине-бирюзовое, но какое-то чужое, холодное. Я закурил.

Ольга поднялась на подушке.

— Что с тобой происходит, чем ты угнетен?

— Кажется, я сделал подлость, — признался я.

— Кажется или сделал? — переспросила Ольга, и лицо ее побледнело. Я догадался, что ее напугало.

— Нет, не по отношению к тебе, — успокоил я ее.

— А по отношению к кому?

— К Игорю.

— К твоему лучшему другу?

— Да. Собственно… я и сам ни о чем не подозревал. Только вот сегодня память каким-то чудом восстановила то, что было при испытании. Если бы нога не заболела, и не вспомнил бы.

— А что произошло?

И я рассказал ей все, умолчав лишь о возможных последствиях.

— Что же теперь делать? — обеспокоилась Ольга.

— Не знаю. Завтра Игорь должен лететь.

— Это очень опасно?

Я пожал плечами.

— С тобой же ничего не случилось? — Ольга вопросительно посмотрела на меня. — А растяжение — экая невидаль.

Я не стал объяснять, что Игорь будет катапультироваться на большей скорости.

— В конце концов, можно дать телеграмму, — обрадовалась Ольга найденному выходу.

— Ты не представляешь себе, что произойдет, — возразил я. — Мы и без того задержали катапульту на полгода.

— Но разве ты виноват? И может, тебе просто приснилось, а нога заболела совсем по другой причине?

— Может, и приснилось.

— Когда ты катапультировался?

— Неделю назад.

— И только теперь почувствовал растяжение? Какая чепуха. Не кажется тебе, милый, что ты ужасный паникер? Вспомни встречу в Таловой. Вместо того, чтобы во всем логично разобраться, ты панически бежал. Вот и теперь. Подумаешь, велика беда — то ли ногу сорвало с подножки, то ли оступился где-то. Забудь про свои болячки, с тобой любящая женщина…

Днем мы купались, загорали, катались на глиссере. Солнце светило по-весеннему, ветра не было, и море, тихое и спокойное, действовало умиротворяюще; лицо Ольги было счастливо, а я никак не мог отогнать дум о «Фортуне», предстоящем катапультировании Игоря.

После обеда мы пошли в дельфинарий. Умные дельфины прыгали через кольца, играли с мячом, резвились, как шаловливые дети, но и они не развеяли моих мрачных мыслей. А веселую итальянскую кинокомедию «Уличный регулировщик» я не досмотрел до конца.

Ужинать уговорил Ольгу в ресторане. Но и коньяк не принес облегчения. Я метался как затравленный зверь и не находил выхода.

— Тебе все-таки следует позвонить на службу, — посоветовала Ольга. — Все объяснишь — и снимешь с души камень.

— Что объяснять? — возразил я. — Если б я знал определенно.

Я лгал. Теперь мне было ясно — нога вышла за габариты кресла и ее сорвало. Но как объяснить? Сдачу «Фортуны» сразу отставят, начнут проверять, анализировать. И кто поверит мне, что только через неделю я почувствовал боль и вспомнил. Все труды, все муки и все, чего я достиг, полетит в тартарары… Собственно, я мог и не вспомнить… А возможно, все обойдется: Игорь сосредоточится, сконцентрируется и ногу не сорвет? А если и сорвет, ну, вывихнет, сухожилие растянет, не более…