– Не лучше остальных собратьев, с которыми меня связывал только круг. Несмотря ни на что, Рейнхарт был моим наставником, а я, в свою очередь, – наставником Норда и Бевана, поэтому в определённой степени мы были несколько ближе друг другу, с остальными же я поддерживал ровные отношения…

– Коллег? – подсказала я.

– Да, пожалуй, именно коллег, – подтвердил Дрэйк. – Члены ордена не так часто встречаются, в основном, на собраниях или если партии пересекаются, к тому же тогда я и сам был новобранцем. Поэтому то поколение я знал даже хуже, чем остальные. Полагаешь, он мог быть отцом Веледы?

Я кивнула.

– Получается, те трое собратьев погибли… – Нордан и Беван в братстве больше двух веков, хотя точные цифры или дата вступления мне неизвестны, – более двухсот лет назад?

– Примерно двести сорок-двести пятьдесят лет назад, – поправил мужчина.

– Но если эта теория верна, то Веледа фактически ровесница последнего поколения! Как она смогла прожить так долго? Или она бессмертна, как и вы? – на мгновение стало страшно. Я хочу, надеюсь, что Эстелла проживёт долгую, интересную и счастливую жизнь, однако не уверена, что желаю нашей дочери жизни вечной. В пустоте, в холоде, потому что однажды она поймёт, что проще ни к кому не привязываться, чем бесконечно хоронить любимых.

– Наше бессмертие искусственное и едва ли передаётся по наследству, в отличие от врождённого владения стихией, – Дрэйк успокаивающим жестом погладил меня по голому плечу. – Гораздо больше меня занимает вопрос, что связывает Рейнхарта и эту девушку. Почему столько лет никто из нас её не видел и не слышал ни о ней, ни о самой возможности рождения детей, а теперь она внезапно появилась в должности его секретаря? Если Рейнхарт так категорично выступает против лунных жриц и союзов с ними, то почему держит при себе дочь столь порицаемого им альянса?

Шаги на лестнице и по коридору, и в спальню осторожно заглянул Беван со сложенной бумажкой в руке. Дрэйк движением резким, быстрым подтянул одеяло и набросил другой его край мне на плечи, закутывая едва ли не как ребёнка по самый нос. Я не успела ни смутиться, ни удивиться, оказавшись под двумя слоями одеяла, прижатая к мужской груди, Беван же, намеренно не глядя на меня, помахал беспечно бумажкой.

– Записка от Галена, – сообщил Беван. – К ним с ожидаемо неожиданным визитом нагрянул собрат Маркус. Как Гален пишет, не иначе как проповеди во спасение души собратской читать. Причём старина Марк приехал в Атрию инкогнито и, вооружённый, вероятно, вашим опытом – полагаю, старшие решились просветить его на сей счёт, – прежде всего отправился на поиски прелестницы, сбившей его бывших учеников с пути истинного. Гален наставнику чуть голову не оторвал в самом прямом смысле, когда узнал, что тот уже успел тайно познакомиться с их драгоценной птичкой.

– Разве сирена не с Вэйдаллом? – спросила я.

– С Вэйдом, – ответил Беван. – И с Галеном. Я же говорил, у них всё сложно.

Сложнее, чем у нас?

В комнату стремительно вошёл Нордан, уже одетый в брюки и рубашку, забрал молниеносно у Бевана бумажку, развернул.

– Значит, старшие засуетились, – Нордан глазами пробежал записку и повернулся к Бевану. – И кстати, Бев, ещё раз увижу тебя в комнате, или на пороге комнаты, или подглядывающим за комнатой, где находится моя… где находится не совсем одетая Шель, и я с удовольствием напомню тебе, какие переломы срастаются, а какие гарантируют летальный исход даже долгожителю с ускоренной регенерацией.

Беван лишь усмехнулся и беспрекословно покинул спальню. Нордан обошёл кровать, наклонился ко мне, поцеловал в висок и сразу выпрямился. Я почувствовала, как напряглась рука Дрэйка, обнимающего меня за плечи, однако вслух мужчина ничего не сказал.

– Одевайся, Шель, и спускайся к завтраку, – велел Нордан ласково. – Хватит пока обсуждений в постели.

– Норд прав, – Дрэйк отпустил меня, встал. – Продолжим разговор за завтраком.

И, как ни в чём не бывало, оба мужчины вышли, закрыв за собой дверь, оставив меня растерянную, не понимающую, что и почему происходит. Только что Нордан поцеловал меня на глазах Дрэйка, а чуть ранее Дрэйк вошёл в нашу спальню, ни словом, ни жестом не выдав охвативших его эмоций, вероятной реакции на свою женщину, свою пару, находящуюся в постели с другим мужчиной. Как такое возможно? И Дрэйк попросил не волноваться об этом… Странно.

Я выпуталась торопливо из одеяла, привела себя в порядок, воровато проскользнув в ванную. Нашла там своё брошенное накануне платье, повешенное аккуратно на крючок вместе с чистыми полотенцами, и бельё и вновь залилась румянцем, вспомнив, что именно Дрэйк прибирал здесь, видел оставшийся после нас хаос, валявшуюся на полу одежду. Вернувшись в спальню, оделась и спустилась на первый этаж. Лиссет я нашла на кухне, хлопотавшую возле плиты. На столе блюдо с бутербродами, поднос с чашками, чайником и кофейником.

– Лиссет, – я приблизилась к обернувшейся ко мне подруге, понизила голос: – Я беременна.

– Что? – на лице лисицы застыло знакомое уже недоумение, растерянность, так похожие на мои недавние чувства, на чувства Дрэйк.

– Норд сказал, я беременна, – я с трудом сдерживала радость, детское желание попрыгать на месте, хлопая в ладоши. – Поэтому у меня изменился запах, поэтому моё сияние было золотистым с огненными всполохами, когда я пробудила Норда. Я беременна, – хотелось повторять это снова и снова, без страха, без обречённости, что преследовали меня в прошлый раз, повторять и наслаждаться воздушным ощущением счастья, лёгкости. – У Эсти будет сестричка.