Из ванной не долетало ни звука и коридор второго этажа, короткий, неуютный, освещённый только одной лампой под потолком, казался частью лабиринта из моих кошмаров, клочком сна, просочившимся вдруг в реальность. Я подняла руку для стука, но заметила, что дверь приоткрыта.

– Норд? – я толкнула створку, вошла, недоумённо оглядывая освещённое, пропитанное жаром помещение и саму ванну, до краёв наполненную горячей водой.

Запах подсказывал, что мужчина здесь, и всё же я услышала его, лишь когда позади хлопнула закрывшаяся дверь, а на талии сомкнулось кольцо рук. Я прижалась спиной к мужской груди, откинула голову на плечо Нордана. Улыбнулась, осознавая остро, как мне не хватало настоящего, не эфемерного ощущения его рук, взгляда, внимательного, нежного, ложащегося первым лёгким снегом.

– Не стоило выгонять всех из дома только ради того, чтобы заманить меня в ванную, – укорила я мягко.

– Почему же всех? Где-то в доме осталась Лиса, но она клятвенно обещала не подслушивать, – парировал мужчина, рассматривая пристально моё лицо, будто увидев впервые.

– Удивлена, что ты позволил ей остаться.

– Должен же кто-то стеречь наш покой и полаять на незваных гостей в случае необходимости.

– Норд! – я пытаюсь возмутиться, но у меня не получается злиться всерьёз.

Нордан отстранил меня, перебросил осторожно мои волосы со спины на грудь, начал неспешно расстёгивать платье. Слышу, как мужчина, склонившись на мгновение к моей шее, сделал глубокий вдох.

– Дрэйк его не замечает или не понимает, что он означает?

– Чего не замечает? – ныне странно представлять, что когда-то я боялась Нордана, вздрагивала от его прикосновений, от одного голоса его. Словно это было давным-давно, в другой жизни и не со мной – с глупой напуганной девочкой, не замечавшей ничего, кроме собственных страхов, кроме желания держаться несмотря ни на что.

– Твоего запаха.

– С ним что-то не так? – жар в ванной укачивал, рождал текучую истому в теле. – Ты говорил, что я… пахну вкусно.

– Ты действительно ещё не знаешь? – неясный вопрос, в спокойном голосе – ожидание моего ответа.

– О чём? – кажется, будто Нордан пытается на что-то намекнуть, но я не понимаю, мысль ускользает упрямо, растворяется в будоражащем предвкушении.

– Попозже скажу.

– Но почему не сейчас? – вдруг это важно?

– До утра подождёт, – мужчина развернул меня лицом к себе, поцеловал, и я с готовностью прильнула к нему, теряясь в тепле объятий, в долгожданных прикосновениях.

Наверное, это и впрямь не так важно, раз Нордан не торопится говорить. Да и я не уверена, что хочу знать об этом загадочном нечто прямо сейчас.

Поцелуй долог, пьянит терпким игристым вином и с каждым новым его глотком истома становится сильнее, обращается тягучим желанием, растекается по телу. В поцелуе появляются нотки нетерпения, я чувствую, как руки Нордана скользят по моему платью, стягивают с плеч воздушную пастельно-жёлтую ткань вместе с нижней сорочкой. Путаюсь в собственной одежде, но платье и сорочка всё же оседают у моих ног, а я возвращаюсь к желанным губам. Мужчина приподнимает меня над полом и оставшимися там вещами, переносит и опускает рядом с ванной у стены. Отступает и начинает раздеваться сам.

– Норд…

– Только не уверяй, что все эти дни Дрэйк тебе исключительно ручку деликатно лобызал, – одежда брошена на пол и пинком ноги отодвинута в сторону. – Знаю прекрасно, что это не так.

– Я не о том, – возразила я. Что за блажь – звать меня в ванную? Едва сутки с пробуждения минули, и уже пикантные любовные игры. – Просто немного неожиданное место…

– Принимать ванну в одиночестве я не люблю, – Нордан привлёк меня к себе, провёл ладонями по моему телу, от плеч до бёдер, медленно, неторопливо изучая самую малость изменившиеся линии. Задержался на последней детали белья, оставшейся на мне, опустился на колени и снял с меня трусики.

Осторожный поцелуй в живот. И ниже, отчего я вздохнула шумно, пошатнулась, ощутив слабость в ногах, ощутив, как вспыхнуло пламя внутри. Мужчина выпрямился, первым забрался в ванну, с лёгкой приглашающей улыбкой подал мне руку. Я последовала за ним, вода плеснула щедро через край, заливая пол, когда Нордан сел и потянул меня за собой. Я отметила отстранённо, что не заколола волосы, и кончики длинных прядей намокли… и пусть. Устроилась на мужских коленях, пойманная в тесные объятия и воды, и рук. Прикосновение кожи к коже, разгорячённой, чуткой, скольжение ладоней по телу – мы оба вспоминаем, делимся эмоциями, что добавляют в знакомый запах новые оттенки, расцвечивают его причудливым смешением света и тени. И новый поцелуй длился и длился, жадный, словно стремящийся восполнить потерянные годы вдали друг от друга. Пальцы Нордана пробежались по моему животу, опустились ниже, заставляя выгнуться. Запрокинув голову, я ловила ртом обжигающий воздух, подавалась бёдрами навстречу, ощущая губы Нордана на груди.

Горячая вода тоже может пьянить. Сводить с ума жаром густым, тяжёлым. Плавить время, оставляя его лишь призрачными тенями ветвей деревьев за узким окном. Превращать тело в натянутую струну, в оголённый нерв. И я, не желая ждать, придвигаюсь, приподнимаюсь. Замечаю мимолётное удивление в глазах Нордана, опускаюсь, прикусив губу, сама несколько изумлённая собственной смелостью, решимостью. Не хочу сейчас долгих ласк, тело уже напряжено до предела, дотронься – и сорвётся, займётся огнём. Я начинаю двигаться, медленно, осторожно, неуверенно всё же. Руки мужчины на моих бёдрах, направляют, и я подчиняюсь ему охотно, погружаясь постепенно всё глубже в омут ощущений, тёмных, тягучих, сладких, словно горячий шоколад. Темп ускоряется, Нордан прижимает меня к себе теснее, то целуя мою шею, то перехватывая стоны, замирающие на губах. И мир наконец исчезает, тает за ослепительной вспышкой под веками, за огнём, растекшимся по телу, по каждой клеточке. Нордан ловит мой последний длинный стон, обнимает меня крепче. Я склоняю голову на его плечо и впитываю эхо наслаждения, блаженную усталость, эфемерное чувство безвременья. Мужчина поглаживает меня по спине, вода в ванне успокаивается, выравнивается в слабо дрожащую гладь.