– Рассказывайте! – медленно протянул дед. – Нет времени многажды вопросы задавать. Или говорите, куда звонить, чтобы вас достали. Номерок…

– Не дури, дедок! Не оказывай сопротивление! Не то далеко пойдешь. Забабахал нас своей болтовнёй… Ты сам кто?

– Из замка я, – ответил дед.

Внизу замолчали. Через минуту отозвался Второй, его голос звучал не столь нагло, в отличие от голоса Первого:

– Мы можем быть вам полезны!

Теперь дед замолчал. Второй продолжил:

– Слышите меня? Очень полезны!

– Чем? – коротко спросил дед.

– Помогите вылезти! Будьте человеколюбивым! Сидеть много часов в грязи, темноте и холоде – настоящий ад… У вас нет жалости?

– Вы правы – ад. Самый настоящий. И без причины в грязный колодец не попадают: он разверзается тогда, когда причина вдруг объявляется.

– У нас работа, дедушка! Хорошо, скажем… Суть дела такова: есть повестка к следователю, мы должны найти Ивана Брюса и вручить ему эту повестку. И всё…

– Так вручайте! Иван Брюс, покажись! – обратился дед ко мне.

– Я тут, – отозвался я. – Давайте! Но странно-то как! Хо-хо! Повестка!

Дед продолжил:

– Представьтесь, господа, по форме! И бумажку протяните наверх, мы её отмоем, высушим и в рамку торжественно вывесим в парадной зале. Доставайте повесточку, доставайте! Не стесняйтесь! Стражники поднимут бумажечку!

Снизу замахали чем-то белым – и бумажный четырехугольник взмыл вверх, остановившись перед нашими глазами. Дед направил фонарь и попытался прочесть:

– Одна кака! Тьфу! Всё испачкалось… Разобрать невозможно. Так… «По делу о репосте в социальной сети такой-то… изображения в формате джипег следующего содержания: депутат Государственной Думы Филонов с автоматом и в футболке с надписью «Православіе или погибель»… Лозунг «Православіе или погибель» признан экстремистским». Что за ерунда? Не по адресу явились. Идите в Госдуму и предъявите адресату с автоматом свою бумажку… Вы это серьезно? Филонов осеняет себя мутными слоганами-лозунгами, а при чём тут Иван? А вы, братцы, случайно не из средневековой инквизиции? Костры горят уже? Или снова за анекдоты сажают, но за анекдоты в весёлых картинках?

– Не мы же это придумали, дедушка! Мы люди служилые и подневольные. Нам сказано: найти и вручить…

– Вот так же рассуждали сотрудники фашистских концлагерей. Они были ни при чём… Просто людей водили в крематорий, как на экскурсию. Гитлер у них, слышь, во всём виноват, начальство рехнулось. Инквизиция крематории построила! Приказы они выполняли, нелюди! Так они, честные офицеры, потом в судах объясняли… А у нас – Сталин во всём виноват… Что думаете об этом? Или уже сравнивать нельзя? И думать тоже?

– В холодной грязи думать невозможно. Мозги остыли. Выручай!

– Вы же пришли не вручить, а задержать, провести беседу не только с задержанным, но с его законными представителями? Вручили! Теперь задерживайте и проводите беседу… Тут цель не в задержаниях и статьях, а в чем-то другом… Или что? Кишка тонка? – допытывался дед.

– Это не нашего ума дело… Помоги вылезти… И с нами почтительно беседуй!

– Почтительно? Может, вам я кланяться обязан после каждой фразы? Вы сами что выбираете: православие или погибель? Не понимаю я смысла этого странного лозунга! – поинтересовался дед.

– Православие, конечно! Разве мы нехристи?

– Я так и думал! С вами можно столковаться… Будете у меня монахами? Как прочтёте Евангелие, так на все четыре стороны… Как только экзамен сдадите на знание основ…

Внизу замолчали.

– У нас, дедушка, семьи, жёны, дети, ипотека… Как они без нас? А книжку как-нибудь сами, на досуге…

– И у нас семья, голубчики! Вы же нас разлучить хотели… И шантажировать, задержав Ивана… Только я не понимаю целей, хоть что делайте со мной. Из-за чего война? Каков ультиматум?

– Мы не в теме… Правда… Наше задание – обследовать коммуникации, найти ходы, выходы, лабиринты, нарисовать детальные схемы и задержать всех, кто повстречается… Это всё, что можем сказать.

– Кому схемы сдавать будете? Кто вас инструктировал перед заданием?

Первый и Второй упрямо молчали.

– Что ж, стражники вас поднимут из колодца и препроводят в соседнюю клеть, где приведёте себя в порядок: отмоетесь, высохнете… Не на мороз же вас гнать? И поговорим после этого… Я вас в заложниках держать не собираюсь. Это ваш излюбленный, гадкий метод… Ищете зацепку, чтобы человека схватить… Два здоровых лба пришли проповедовать высокие нравственные ценности? Любовь и справедливость несёте? Какие вы после этого христиане?

– Не обмани, дедушка!

Мы покинули подземелье, и уже через десять-пятнадцать минут втроём сидели за круглым столом в уютном кабинете с высоким потолком, украшенным полустершимися, закопчёнными фресками, откуда свисала тяжёлая люстра со множеством рожков.

– Аркадий Владимирович, каково Ваше видение ситуации? Вы, как я посмотрю, воодушевлены опасностями? – начала матушка критически.

– Да, Вы правы, Серафима Аркадьевна, воодушевлён! Скука – это уже не про нас.

– О да! Мне кажется, всё серьезно закручивается, – продолжила матушка в тревоге. – Голливудский боевик. Если со стороны смотреть. История с Ваней, эта предательница Алёна Ивановна, эти двое – звенья одной цепи. Никитична говорит, что нами занялись, найдя что-то в архивах. Она так слышала. Сегодня ещё к нам пожаловал Герман Бон за письмом от бабушки.