Сон. К чему он мог присниться? Либо это очередная игра Аггела, либо первое предупреждение наступления врагов. Сон можно трактовать по-разному — от зависти самого близкого человека до кровопролитной войны, от ненависти к самому себе до простого кошмара, не означающего ровным счётом ничего.

Зорген вышел за торец бани и испытал своё мимолётное счастье. В избе ему делать нечего, поэтому парень взял топор и пошёл к чурбакам. Отнёс охапку к приготовленному для этого дела хозяевами месту. Пальцем провёл по лезвию топора, проверяя на прочность. Острый. Взял сначала один — расколол. Второй — расколол. Третий — расколол. Так он дошёл до девятнадцатого, прежде чем увидел возникшую возле него фигуру цистерцианца. Старец тихо подошёл к молодому человеку, на что тот ответил лёгким испугом.

— Фуфх! Чуть палец себе не рубанул, так пугаешь!? — вздрогнул от неожиданности Максим.

— Прости! Не хотел пугать. Просто ты так энергично работаешь, что не захотел нарушать идиллию работы. Ты работай. Я тебе совсем не помешаю. — признался Серафим.

— Спасибо и на этом, конечно, но чтобы мне помешать конкретно — нужно очень постараться. Ха-х. — выдохнул воин, разрубая двадцатый чурбак. — Похоже, для всех это кажется не обед, а утро.

— Так устали все вчера изрядно — кто от работы, кто от дороги. Вот и высыпаемся. Мы со Святогором ещё полночи сидели за дружескими беседами. Порешили на том, что завтра на рассвете я с вами выдвигаюсь. До владений короля Казимира III так и быть вас провожу, а там как Господь подаст. — перекрестился старец.

— Эвона как!? Это хорошо! Ещё одни руки нам в пути не помешают, а там и в правду посмотрим. Как там Руслана? Не проснулась ещё?

— Нет, Максим. Ещё спит. Разбудить? — поинтересовался старец.

— Нет надобности. Хе-х. — Макс расколол последнее полено и продолжил. — Лучше сходи из еды чего пригляди, а я пока дрова в баню сношу. По возвращению так и не ополоснулись вчера, точнее уже сегодня утром!

— Банька — это хорошо! — уходя в сторону дома, зашептал Серафим.

— Да! Хорошо! Ещё бы чарочку пенистого пива да под сушёного Леща! Вот где блаженство и умиротворение! Ну, ничего, Максимка, до Руси месяц пути всего, если на рысях, а уж галопом мы и за три недели поспеем! — начал успокаивать себя Максим, оттаскивая в предбанник первую охапку поленьев.

Потаскав все наколотые поленья, Макс вошёл в дом. Серафим уже выставил на стол горячий омлет, пироги и молоко, налитое в деревянные стаканы. Стол светится обильностью. Святогор, проснулся и начал ходить по сеням, собирая одежду. Максим Зорген пошёл в светёлку, разбудил Руслану, позвал девушку обедать и вскоре вернулся с ней в сени.

Все расселись по своим местам. Святогор поднял чарку с молоком и проговорил тост о лёгком пути, о том, чтобы ни един ворог не остановил их маленький отряд, дав спокойно добраться до матушки-Руси. Весело ахнув тосту, товарищи стукнулись стаканами, и отпили по несколько глотков.

Кабы знать. Ведь путь предстоял неблизкий. Сначала надо было проехать несколько королевств, пересечь границу с Руси и добраться до Рязани. Но это быстро лишь в словах. На деле же наверняка за каждым поворотом будет поджидать опасность. Из истории древней Руси известно, что разбои учащались постоянно в любой части огромной страны. Где вероятность, что проходя немалый путь по чужим землям, путников не застанет врасплох какая-нибудь шайка ляхов? Остаётся надеяться на русское «авось». Авось не увидят и не тронут. Только сабельку держи при себе знай, чтобы успеть отразить атаку в случае чего.

Чем Макс может послужить богам, не знает даже он сам — время покажет. Через полчаса Руслана по навету Макса сбегала проверить баню и вскоре вернулась обратно, позвав всех отпариваться. Святогор прихватил из нижнего шкафчика что-то пенистое и тёмное. Он догнал остальных уже у входа в баню.

В самой бане всё дерево успело пропитаться паром. От материала исходил запах смолянистой сосны. Душа начинала петь песнь. Раздевшись в предбаннике, мужчины расселись по полкам. Все с наслаждением начали вдыхать банный пар, через ноздри продирающийся по нутру всего тела. Руслана окунула берёзовый веничек в кипятке, пару раз стряхнула им на камни и подошла к Зоргену. Макс прилёг на спину и тут же ощутил прикосновения листьев, обжигающих его уставшее тело. Мышцы рук расслабились. Его плоть подняла бунт против реальной действительности.

Серафим начал чаще бить веником по спине Святогора, заметив на Максе разбушевавшийся шторм. Дровосек сначала присел на полок, выбежал на улицу и снял испарину в прохладном пруду, сооружённом специально для такого действа. Старец отбил себя и тоже вышел к пруду, дав больше времени молодым.

Девушка сняла резинку, расплетая толстую косу. Её русые волосы упали на тонкие изящные плечи. Коричневые соски молочных желёз встали торчком. Язык телодвижений начал играть в свою соблазнительную игру, сплетая два тела в одно целое. Руслана наклонилась чуть вперёд, поцеловала суженого в губы и часто задышала над правым ухом. Её дыхание мгновенно переросло в сладострастный стон. Не имея никаких сил под давлением банного пара, женский пол сдался и присел на соседнюю полку, не понимая, что с ней такого могло произойти.

Макс слез с полок на пол, взял за руку суженую и вывел оба тела из удушливой парилки к домашнему пруду. На краю водоёма толкнул нагую девушку в холодную воду. Руслана несколько секунд по-визжала как резаная, потом начала чему-то радоваться, прыгая в водоёме. Макс Зорген запрыгнул в пруд, и… холодная вода подкатила к поджаренному паром достоинству. Именно поэтому Макс признавал всегда только русскую баньку, после которой всегда улетаешь на седьмое небо от счастья.

После пруда парочка вновь вошла в баню. В ноздри вновь ударил жар, накопленный за два часа купания. Только сейчас воин понял, что это за пенистый напиток бултыхается в графине. Руслана разлила этой жидкости по чаркам. Несколько капель плеснула на камни. Сквозь туман пара пробился в баню запах кваса, манящий своим цветом и одурманивающий разум привычной прохладой.