— Вот и завидуй молча.

— Да уж куда мне до самого коммандера! Но, — Эндрю мечтательно закатил глаза, — если вдруг Билли совсем обидится на малолетку, так и быть, согласен утешить.

Макс тяжело глянул на веселящегося Бэйли, пожалев, что давно вышел из возраста, когда за особо длинный язык можно было проклясть не задумываясь.

— Я смотрю, кто-то давно инвентаризацию морга не проводил…

— Эй, это нечестно, я же ничего не сделал!

— И не сделаешь, — не сдерживая угрозы в голосе, пообещал Макс. Билли его — и точка. И нечего тут всяким фейкам заглядываться на чужое. — Всё, вали отсюда, Эндрю, мне пора работу работать.

— Знаю я, как ты тут работаешь…

— Бэйли, ты бессмертный?

— Понял, ухожу, — примирительно поднял руки вверх Эндрю и поднялся. Но налить себе напоследок еще бренди не забыл, зараза вредная.

Проследив, как за ним закрылась дверь, Макс неохотно глянул на часы. Пора вставать с насиженного места — встречать долгожданного гостя и заниматься уже тем, за что ему платят.

Ровно в час пополудни из служебного портала вывалился долговязый пацан, словно бы по некоему недоразумению напяливший чёрный мундир некроманта.

Капитану второго ранга Кариму Стальфоде намедни стукнуло тридцать пять, однако выглядел он по-прежнему не старше семнадцати. Всё такой же бестолково-растрёпанный, будто выпавший из гнезда воронёнок, бледнолицый, высоченный и малахольный. Хотя нет — малахольности, пожалуй, прибавилось. А казалось бы, куда ещё больше? Он и так, сколько Макс его помнил, был страннее некуда. «Поцелован Госпожой», так о лупоглазом мальчишке говаривал архимаг Джердис.

— Дня, коммандер, — промолвил Карим в обычной своей вальяжно-неторопливой манере. Он всегда такой был, неспешный и жутко неповоротливый, порой казалось — спит на ходу. — Не очень светлого… чего-то мрачновато у вас на западе. Мне юг больше по душе.

— Слышал, ты только с того юга, — хмыкнул Макс, дружески хлопнув его по плечу, и кивнул на дверь. Выпить и обменяться сплетнями можно потом; после мерзкой статейки Хоган его как-то не тянуло бесцельно прохлаждаться. — Вот загара что-то не вижу.

— Я на четверть демон, — пожал плечами Карим, послушно шагая в нужном направлении. — У них иная структура кожи. Здешнее солнце её не опаляет.

А, ну да. Демоны. От кого же ещё пацан мог унаследовать эту раздражающую манеру — ронять слова со скоростью сонной черепахи.

— Всё уже готово, полагаю?

Макс кивнул.

— Мюррей занимается.

— Френсис? О. Буду рад его увидеть. Но я думал, твои заместители — Бёрк и Бэйли, — проявил он осведомленность, какой Макс не ждал. Только и оставалось, что досадливо передёрнуть плечами.

— Эти уже много чего повидали. В том числе и бестелесных духов. Пора Мюррея уму-разуму поучить.

А тот и рад, собственно. Чуть из штанов не выпрыгнул, заслышав такую распрекрасную новость, да понёсся в морг со скоростью пушечного ядра. И плевать же неслуху, что призыв духа — дело сложное и до Бездны опасное. Ему, видишь ли, та-ак интересно!

Максу вот тоже было интересно — кто та сволочь, которая оборотней режет?

Два дня назад Зверобой порешил молоденькую подавальщицу, симпатичную рослую девчонку. Лицо почти не тронул, тело не расчленял. Лишь выпотрошил, кое-где снял кожу… и удалил рога. По словам друзей и соседей, Дарси Уэллс была добрейшим… нелюдем, при жизни оборачивалась пятнистой оленихой и обижала только ягодки да грибочки в Зачарованном лесу.

А в предрассветных сумерках она была похожа на Билли. Так кошмарно похожа, что у Макса, когда он труп увидел, сбилось дыхание и потемнело перед глазами — на долгие-долгие десять секунд, прежде чем он вспомнил наконец: его Билли никак не могла быть в той кровавой ванне, мёртвая и истерзанная. Нет, нет конечно… Билли спала в его постели, злодейски зацапав всё одеяло и всех котиков, и даже не подозревала, какой трындец у Макса на душе творился.

На смену испугу пришла такая ярость, какую Макс, должно быть, испытывал лишь пару-тройку раз за всю жизнь.

А ещё смутное чувство вины. Сколько раз он сам твердил своему курятнику: нельзя, нельзя во всю эту херню эмоционально вовлекаться! Однако теперь просто не мог не думать: каково это — круглые сутки испытывать то, что испытал он за каких-то десять секунд? Каково Эноле, потерявшей Дору? А престарелому отцу Айдис Макги? А родителям и двум сёстрам Дарси Уэллс?..

Макс свернул в тёмный узкий коридорчик, ведущий к массивным двустворчатым дверям морга, и раздражённо мотнул головой, отгоняя навязчивые мысли о родне погибших. Он с этой клятой шельмой совсем размяк, нет бы о работе столько думать…

Думать о работе не хотелось. Основная его работа нынче — Зверобоя ловить.

А Зверобой, как очень мудро (нет) заметила в своей графоманской простыне сучка Сара, с большой долей вероятности может оказаться кем-то из его ребят. Макс давно держал эту мысль где-то на задворках сознания, однако лишь теперь позволил ей укорениться в его голове.

И понял, что из всего офицерского состава — из всех своих друзей и знакомых, Бездна! — худо-бедно доверяет лишь недоумку Френсису. Тот проводит на виду слишком много времени, чтобы ещё и потрошить меховых симпатяжек в свободное от работы время. И вечно вертится в Зачарованном лесу, рядом с девчонкой-подменышем Мэйр Макинтайр. Кто другой мог не узреть логики, однако Макс здраво рассудил, что ни Неметон, ни мелкий засранец Лейернхарт не подпустили бы кровожадного маньяка к своему ушастому сокровищу.