Таким образом, имелась явная путаница в категориях «интеллектуальная собственность», «исключительное право», «имущественное право». Положения, аналогичные указанным, до сих пор остаются в гражданских кодексах некоторых государств – участников СНГ (например, в Беларуси, Киргизии и Узбекистане).

Подход к содержанию права интеллектуальной собственности был изменен в новой редакции Модельного Гражданского кодекса СНГ от 2003 г. [159] Согласно обновленной ст. 1037 «1. Обладателю права интеллектуальной собственности принадлежат исключительные права в отношении результата интеллектуальной деятельности или средства индивидуализации, которые защищаются против всех и каждого. 2. Исключительные права на результат интеллектуальной деятельности или средство индивидуализации включают личные неимущественные и имущественные правомочия, состав которых применительно к конкретным объектам интеллектуальной собственности определяется соответствующими законами с учетом положений настоящего Кодекса».

К принятию Модельного Кодекса интеллектуальной собственности в 2010 г. содержание права интеллектуальной собственности претерпело дальнейшие изменения. Во-первых, Модельный Кодекс интеллектуальной собственности раскрывает понятие «право интеллектуальной собственности», определяя его как «право лица на результат интеллектуальной, творческой деятельности или на иные приравненные к ним объекты, конкретный перечень которых установлен настоящим Кодексом и другими законами» (ст. 4).

Во-вторых, в данной статье говорится, что право интеллектуальной собственности составляют личные неимущественные и (или) имущественные права, содержание которых в отношении определенных объектов права интеллектуальной собственности определяется Кодексом и другими законами. Что касается исключительного права, то само понятие не раскрывается, но отмечается, что «исключительное право разрешать использование объекта интеллектуальной собственности» и «исключительное право препятствовать неправомерному использованию объекта интеллектуальной собственности, в том числе запрещать такое использование» входят в понятие имущественного права интеллектуальной собственности. Кроме того, ст. 12 гласит: «Лицо, обладающее исключительным правом разрешать или запрещать использование объекта интеллектуальной собственности, может использовать данный объект по собственному усмотрению, с соблюдением при этом прав других лиц». В частности, аналогичные нормы содержатся в ГК Украины.

В целом же, как отмечает И.В. Шугурова, указанное понимание понятия права интеллектуальной собственности является соответствующим мировой практике [160] . Однако в доктрине не все согласны и с таким пониманием права интеллектуальной собственности.

Так, В.А. Дозорцев, являясь основоположником концепции «интеллектуальных прав» в России, писал, что термин «интеллектуальная собственность» в отрыве от проприетарной концепции условен, он имеет политическое и экономическое, но не юридическое содержание, а наиболее верным будет использовать понятие «исключительные права», имеющее имущественную природу, а также предполагающееся возможность перехода (передачи) от одного лица к другому, срочность, территориальный характер действия [161] . В совокупности с личными неимущественными правами исключительные права составляют систему интеллектуальных прав. Такой подход реализован в ГК РФ.

Однако еще одна особенность российского законодательства об интеллектуальной собственности заключается в наличии третьей категории прав, входящих в интеллектуальные права, – иные права. Определения иных прав ГК РФ не содержит, относя к ним разнородные права, которые не удалось отнести ни к первой, ни ко второй категории. Например, право следования, права доступа, право преждепользования.

Подобное регулирование было перенято и некоторыми иными странами Содружества.

Например, в ГК Туркменистана [162] теперь содержится ст. 1053 «Интеллектуальные права». Данная статья гласит: «Интеллектуальными правами признаются права на результаты интеллектуальной деятельности и приравненные к ним средства индивидуализации. Интеллектуальные права включают исключительное право, являющееся имущественным правом, а в случаях, предусмотренных законодательством Туркменистана, также личные неимущественные права и иные права (право следования, право доступа и другие)». Интересно, что в ГК Туркменистана при этом сохраняется ст. 174 «Охраняемые результаты интеллектуальной деятельности», предусматривающая, что «в случаях и в порядке, установленных настоящим Кодексом и иными законами, признается исключительное право (интеллектуальная собственность) физического или юридического лица на результаты интеллектуальной деятельности и приравненные к ним средства индивидуализации юридического лица, индивидуализация продукции, выполняемых работ или услуг (фирменное наименование, товарный знак, знак обслуживания и т. п.)».

Кроме того, предложения по реформированию национального законодательства по российскому образцу встречаются в доктрине Республики Казахстан. Например, С.А. Есмаганбетов отмечает, что «новеллы российского законодательства, несомненно, скажутся на законодательстве соседних государств СНГ в силу близости законодательных принципов и общности правовых традиций. Поэтому следует задуматься над введением термина «интеллектуальные права» в Гражданском кодексе Республики Казахстан» [163] .

Таким образом, единство в понимании основных положений права интеллектуальной собственности не наблюдается как на уровне модельного законодательства СНГ, так и на уровне отдельных государств. Подход российского законодательства представляет собой значимый опыт для стран Содружества, однако представляется, что государствам – участникам СНГ не стоит спешить с его слепой рецепцией. Стоит прежде всего учитывать национальные правовые особенности, а также Модельный Кодекс интеллектуальной собственности, который предлагает достаточно полную и гибкую регламентацию общих положений права интеллектуальной собственности.

Для дальнейшего анализа влияния Модельного Кодекса интеллектуальной собственности на систематизацию законодательства об интеллектуальной собственности на уровне конкретных стран Содружества целесообразным представляется рассмотреть отдельные объекты интеллектуальной собственности, охрана которых закрепляется в Кодексе, и сравнить их регулирование в модельном законодательстве и в национальных нормативных правовых актах. Итак, Модельный Кодекс интеллектуальной собственности состоит из 13 глав, десять из которых (помимо общих положений и способов распоряжения имущественными правами интеллектуальной собственности) посвящены охране конкретных объектов интеллектуальной собственности: объекты авторского права, объекты смежных прав, научное открытие, изобретение, полезная модель, промышленный образец, рационализаторское предложение, селекционное достижение, коммерческое (фирменное) наименование, товарный знак и знак обслуживания, географическое указание, коммерческая тайна.

Для удобства читателей представляем сводную таблицу, в которой отображено наличие или отсутствие правовой охраны (с указанием выявленных особенностей) каждого из вышеприведенных объектов интеллектуальной собственности в государствах – участниках СНГ (Азербайджан, Армения, Беларусь, Казахстан, Кыргызстан, Молдова, Россия, Таджикистан, Туркменистан, Узбекистан, Украина).

Прежде всего рассмотрим объекты авторского права как традиционную основу интеллектуальной собственности.

Итак, гл. 2 Модельного Кодекса интеллектуальной собственности именуется «Право интеллектуальной собственности на литературное, художественное и другое произведение». В Кодексе приводится неисчерпывающий перечень объектов авторского права; дается перечень объектов, не охраняемых авторским правом; указываются субъекты авторского права; закрепляются личные неимущественные права и имущественные права авторов; регламентируются случаи правомерного использования произведения без согласия автора; провозглашается право автора на вознаграждение; закрепляется порядок перехода объектов авторского права в общественное достояние.