С помощью двух техников мы опробовали самолеты на земле. Все двигатели заводились, работали нормально, системы управления тоже. Можно было приступать к тренировкам в воздухе.

Вечером наша дружная парочка засела за разработку плана подготовки к съемкам боя. Первоначальные тренировки в течение недели должен был вести Майкл, а я получал время для наземных съемок. Потом наступал период репетиций боя. После этого можно было переходить к главным съемкам.

Дональд сходу одобрил наш план.

– Приступаем, – с довольным видом проговорил он.

Уже через час в костюмерной меня одели в форму английского летчика. Признаться, мне понравилось, как я выгляжу. Потом я привыкал к форме и учил незатейливую роль. Эпизод знакомства с Памелой в пабе, где мой герой выпивал в компании боевых товарищей, включая главного героя Джона Гриффита – его будет играть Дилан Дуглас, младший сын Майкла. Эпизод на улице, когда мы с ней едем на машине. Эпизод в том же пабе, где я в компании с Памелой уже как со своей девушкой. Эпизод в спальне, где мы занимаемся любовью, и, наконец, эпизод у ее дома, когда она утром провожает меня на аэродром – на боевой вылет.

В отличие от батальных частей будущего фильма, съемкой которых руководил я, всем остальным заправлял известный режиссер Александр Земекис. Окруженный массой помощников, ассистентов, он тщательно репетировал с нами каждый эпизод. И лишь убедившись, что все так, как ему надо, разрешал провести съемки, два или три дубля.

Особенность сенсосъемок в том, что в них все должно быть настоящим, в какую сторону не посмотри. Для них декорации, какие строили раньше для обычных фильмов, не подойдут. Потому что актер, если он движется, поворачивает голову, видит на все триста шестьдесят градусов. Для эпизодов, снимаемых в пабе, был создан фактически настоящий паб, стилизованный под середину прошлого века. Во время сенсосъемок никаких режиссеров, операторов, помощников, ассистентов, осветителей поблизости. Только артисты, одетые в старую военную форму или одежду почти восьмидесятилетней давности, которые изображали посетителей и обслугу. За столами ели настоящую еду, пили настоящие напитки. И я смаковал хороший виски. Шутил с друзьями и непрестанно поглядывал на девушку, сидевшую неподалеку. Она мне очень нравилась. И я не думал о том, что это Маргарет, симпатичная актриса, игравшая роль Памелы. Так бы я испортил съемки. Не-ет. Я не знал ее и страстно хотел познакомиться с ней.

Джон Гриффит, пилот, командир «Flying Fortress», сидящий рядом, заметив мой интерес к девушке, хлопает меня по плечу, негромко произносит:

– Нравится?

– Да, – отвечаю я.

– Чего ты ждешь?

Я поднимаюсь, подхожу к девушке. На моем лице глуповатая улыбка.

– Привет. Можно сесть рядом с вами?

Немного помолчав, она отвечает:

– Можно.

Я опускаюсь на стул, мои глаза устремлены на нее. Вблизи она еще симпатичнее.

– Меня зовут Эндрю, – сообщаю я. – Эндрю Кепшоу.

– А меня – Памела Уолкер. – У нее хорошая улыбка.

– Вы кого-нибудь ждете?

– Да. Подругу.

Я тотчас нахожу, что сказать:

– Давайте, я буду развлекать вас, пока она не придет.

Она стеснительно опускает глаза.

– Ну… если вам хочется.

– Хочется. Вы живете здесь, в Норидже?

– Да.

– И чем вы занимаетесь?

– Работаю на военном заводе. Посчитала нужным помочь родине. А вы, наверно, из Оултона, с аэродрома?

– Да. Но это военная тайна, – добавляю я, понизив голос.

Она понимающе кивает.

– Вы пилот?

– Пилот. – Я бросаю взгляд на Джона и вижу, что он с добродушной улыбкой наблюдает за мной. Идея возникает у меня. – Один момент.

Я поднимаюсь, подлетаю к Джону, шепчу ему на ухо, чтобы не слышали остальные ребята, занятые разговором:

– Она ждет подругу. Если подруга появится, бери ее на себя. Джон, я тебя прошу. Понял?

Он вяло кивает в ответ, и я тут же возвращаюсь назад.

– Это ваш приятель? – интересуется Памела.

– Да… Я попросил его не обижаться на меня за то, что оставил его в одиночестве.

– По-моему, он не очень переживает… А где вы жили до войны?

– В Бирмингеме.

– Я там не бывала. Большой город?

– Большой. И красивый.

– Я читала, что там сильные разрушения от немецких бомб.

Тут я посерьезнел.

– Да, это так. Разрушения очень сильные. Проклятые немцы…

Тут я вижу девушку, смешную, курносую, с рыжими волосами. Она смотрит на меня с удивлением, приближаясь к нам с Памелой. Я уже догадался – та самая подруга, которая должна была придти. Она останавливается в нерешительности перед нами.

– Это Кэти, – поясняет мне Памела. – Мы с ней вместе работаем. Кэти, это Эндрю. Он решил развлечь меня, пока я тебя ожидала.

Кэти осторожно садится за стол. Вид у нее по-прежнему настороженный.

– Мы говорили о Бирмингеме, – сообщает ей Памела. – Там очень большие разрушения от бомбардировок. Когда же они кончатся?

– Королевские воздушные силы стараются препятствовать этому…

И тут появляется Джон. Вежливо здоровается, посмотрев на Памелу, а потом на Кэти, садится на последний свободный стул слева от меня.