Гуля привезла с собой фотоаппарат, купленный в Москве, и нащелкали три пленки. Проводили время весело, много смеялись, подшучивая друг над другом.

Всегда иронично смотрел на парочки молодых людей, держащих друг друга за руки или ходящих в обнимку, но однажды поймал себя на мысли, что сам хочу взять подружку за руку.

Посетили несколько магазинов, но ничего интересного или дефицитного не обнаружили. Гуля купила какую-то мелочевку родным в подарок. Еле уговорил принять от меня в подарок тонкую золотую цепочку с кулончиком, для Дарии Мирзоевны браслет из полудрагоценных камней, Дмитрию - стильные часы Петродворцового часового завода «Ракета», а Дильке - яркую вязаную шапочку с забавными помпошками. Себе, кстати тоже приобрел часы той же марки, так как мои с сумкой до сих пор находились в милиции, как вещдоки.

Каждое утро у нас продолжалось в моей постели. Тетя подозрительно оглядывала наши счастливые и усталые лица по вечерам, но только вздыхала и скептически выслушивала наши рассказы о посещенных за день ленинградских достопримечательностях. Однажды поинтересовалась:

– Гуля, а кто ты по национальности?

Ничуть не удивившись, казалось бы, бестактному вопросу, подружка с готовностью ответила:

– По паспорту - русская. Папа у меня - русский, а мама ассирийка. Когда они поженились, то решили, что родившихся девочек будут называть ассирийскими именами, а мальчиков - русскими. Мама с бабушкой и дедушкой жили в Краснодарском крае. Там много ассирийских семей живет. А папа там был от завода в командировке наладчиком нефтяного оборудования. У нас не так строго, как у мусульман относятся к бракам с русскими. (Улыбается). Наших родственников по маминой линии много живет в Армении, Ливане, Ираке и Иране. (Взглянула на меня).

– А язык знаешь?
– мне захотелось узнать больше о своей подружке, и даже простил тетю за бестактность.

– Знала немного, - смеется, - когда в детстве лето провела у бабушки с дедушкой. Сейчас только несколько слов помню.

– А папа, где сейчас?
– спрашиваю осторожно, подозревая неладное.

– Умер, - наклоняет голову, пряча глаза, - пять лет назад от рака.

– Прости, - прошу и накрываю ее руку своей, проклиная себя за свой язык.

Осуждал мысленно тетю за бестактность, а сам?

В один из вечеров проквакал дверной звонок. Пошел открывать, так как по вечерам могли прийти только ко мне. За дверью стояла Наташка. Не давая мне опомниться, протянула тетрадный листок:

– Это тебе домашние задания. Запустишь без меня учебу! Цени мою заботу! А сейчас позови свою подружку, нам поговорить надо.

– Зачем?
– интересуюсь, зная, как и чем зачастую заканчиваются подобные разговоры.

– Это наше дело!
– настаивает упрямая девчонка.
– Не бойся, не обижу!
– насмешливо смотрит исподлобья.

Не зная как поступить, выхожу на площадку и пытаюсь закрыть за собой дверь, чтобы нас не услышали дома. Неожиданно дверь кто-то изнутри открывает и на площадку выглядывает Гулька.

– Я сейчас выйду, - сообщает она однокласснице, - Сережа, иди, пожалуйста, в квартиру, это наши девичьи дела, - обращается с извиняющейся улыбкой ко мне.

Делать нечего, иду в квартиру и, натыкаясь на встревоженный тетин взгляд, пожимаю плечами. Устраиваемся с ней за кухонным столом напротив друг друга.

– Мне раньше очень нравилась Наташа, - признается тетя.
– А сейчас даже не знаю, кто из них лучше? Обе девочки очень хорошие, умные, воспитанные и самостоятельные.

– Ты не переживай, ничего не случится. Поговорят, и Гуля придет, - успокаивает меня, заметив, что прислушиваюсь к уличным звукам.

«Ага, придет всклокоченная, с синяком под глазом и чужими космами в руках!» - иронично и с беспокойством размышляю. Что скажет Дария Мирзоевна, если Наташка не сдержится? Не предусмотрел и не защитил дочь в чужом городе? Где та каменная стена, за которой может укрыться любимая девушка? Но ведь я Наташке повода не давал, чтобы она считала меня своим парнем! Но и настойчивости не проявлял, чтобы отшить! Хочется вскочить и бежать на улицу, чтобы вовремя вмешаться в непредсказуемый разговор. Что у этих баб может быть в голове?

Не выдерживаю, успокаивающе махнув рукой родственнице, выхожу на лестничную площадку и не верю своим ушам - ниже несколькими этажами слышу женский смех! Узнаю обеих. К сожалению слов не слышу. Над кем это они потешаются? Вроде общий знакомый у них один! Даже знаю кто! «Лучше бы подрались!» - с этой мыслью возвращаюсь в квартиру.

Минут через сорок вернулась Гулька и призналась:

– Твоя одноклассница мне понравилась. Если бы тебя не было между нами, то, наверное, подружились бы.

– Что ей надо было?
– недовольно бурчу.

– Зачем тебе знать девчачьи разговоры?
– отмахнулась.
– Зато теперь буду в курсе всех твоих драк!
– похвасталась, взглянув с укоризной.

Пришло время Гульке уезжать. С понедельника ей на борьбу за урожай картофеля (или с урожаем). Чтобы не тащить чемодан и появившуюся сумку с продуктами, гостинцами от меня и тети, заказал такси к дому. Накануне женщины, прогнав меня с кухни, долго разговаривали и, похоже, плакали обе. Несмотря на предстоящую разлуку, тетя так и не разрешила ночевать Гульке в моей комнате, хотя я был согласен лечь на полу.