В этом году были и намного более достойные кандидатки на эту премию, но эти чертовы лизоблюды дали ее мне — королеве неспящих… Плевать!

Пусть побольше народу возмутится этой несправедливостью, пусть поднимется хайп, пусть моя популярность подскочит еще на пару пунктов! О да-а…

Так вот, почти все гости кинофестиваля были сейчас в зале.

Я обвела взглядом толпу, отмечая множество знакомых лиц.

Очаровательная улыбка, походка от бедра и блеск бриллиантов — сегодня мой обычный вечер, и я планировала получить от него максимум удовольствия, хоть от некоторых из этих лиц уже тошнит…

Спустя где-то цикл бессмысленной болтовни и пустых разговоров ни о чем, наконец-то заиграла зажигательная музыка. Вмиг мы с Эриком оказались на площадке для танцев.

Самба! Он закружил меня в вихре, заставляя волосы лететь за мной блестящим черным шлейфом…

Виртуозная дорожка шагов, поворот, пируэт, и на пару вдохов я прогнулась в спине…

Когда последние звуки музыки затихли, в очередной уже раз, я увидела в ответном взгляде Эрика кое-что, чего там быть не должно. Искренние чувства.

Жаль, танцор он отличный. Но, увы, придется его вскорости сменить. На роль фальшивого любовника он больше не годится.

Едва, пару столетий назад, мир дозрел до открытия границы с Лихтайном, у смертных вспыхнул жгучий интерес к неспящим.

Ромул никогда не любил быть в центре внимания, а последние столетия четыре, так и вовсе начал показываться только самым близким и тогда, когда сам этого хотел. В магии воздуха, и в особенности в том ее разделе, что отвечал за зрительные иллюзии, муж за пару с лишним тысячелетий достиг настоящего совершенства. Поэтому найти его, если он того не хотел, не мог никто. Даже я.

В результате, смертные пребывали в полной уверенности, что мой муж и король неспящих — персонаж скорее вымышленный, т. к. никто и никогда его не видел.

Но это было очень далеко от правды. Ромул развлекался среди смертных, ни в чем себе не отказывая.

Подробностей я не знала, но судя по косвенным данным и крупицам информации, что изредка долетали до меня, все человеческие правительства и влиятельные власть имущие были у него под колпаком. Кого-то он подкупал, кому-то сулил вечную жизнь в Лихтайне, а самых упертых просто похищал и заменял своими людьми, накладывая на них иллюзии. Эти несчастные навеки исчезали в тайных подземельях Лихтайна… Кровь в хозяйстве всегда пригодится.

С вхождением Лихтайна в мировое сообщество был принят целый ряд законов, запрещающих пить из вены (и не только) без согласия смертного.

Проблемой это не было, к тому моменту давно уже был изобретен заменитель крови. Правда, был он на вкус, как г…, но жить хочешь, и не такое скушаешь.

Конечно же, среди неспящих нашлись умники, считающие, что их этот запрет не касается и законы сметрных для них не писаны.

Из-за участившихся инцидентов, репутация неспящих начала стремительно портиться. Всех виновных отлавливали и устраивали открытые судилища и жестокие казни, но это мало помогало.

Тогда я решила взять дело в свои ручки. Не зря же повелевать умами и сердцами — мой главный дар и основа моей магии. На смертных моя сила действует слабее, но для того, чтобы стать звездой, много и не надо.

Последние восемьдесят лет я практически перестала появляться в Лихтайне.

Что там делать? Просиживать попу на троне, или в храме, у алтаря имени божественного отца?

Наместники вполне и сами справятся, благо в их верности я уверена, как в себе. Да и Ромул про королевство не забывал, и не только про него…

В результате моих трудов, скажу без лишней скромности, неспящие стали в глазах большинства смертных этакими крутыми и классными супер-героями, эталоном сексуальности и успеха. В самом крайнем случае — обаятельными и чертовски привлекательными плохишами.

Святоши, конечно же, были этим крайне недовольны, но их в последнее время и не слушал уже никто… Красота! Обожаю современный мир!

Опа-па! Разве эта статуя держала свиток в правой руке? Хм… Точно нет! А это значит…

Мгновенно во мне вспыхнула радость, и я, как бы просто прогуливаясь, остановилась возле мраморной скульптурной композиции.

За столько-то лет наблюдательность и внимание к таким вот незначительным мелочам, давно вошла у меня в привычку. Ведь Ромул мог быть кем угодно и где угодно. Единственное, чего не могли его иллюзии — это иметь вес и обманывать датчики движения (если не были наложены на неспящего или человека), и источать тепло и звуки сердцебиения (если иллюзию он накладывал на себя или другого неспящего). Но последнее легко решалось парочкой высокотехнологичных примочек.

Так вот, последние столетия мы с ним играли в игру «найди Ромула».