— Контролёр? Ну, пусть контролёр, — разрешил Валерьевич, — не суть. Главное — нам сперва засветиться нужно, а потом дать понять, мы — отвлекающий маневр. И соответственно — сдать настоящих агентов. Дескать, мы догадались, что нас слить хотят, а потому обиделись и вообще — ваше дело правое… За денюжку, естественно.

— Интересная идея, — согласился Максим после коротко раздумья, и оживившись, спрыгнул с кровати, отчего та жалобно скрипнула, — а конкретика есть? Чьих агентов будем изображать, к кому подход искать, сколько денег просить и наконец — как сваливать?

— С этим хуже, — развёл руками идеолог, — есть пока намётки, но тут поработать нужно — узнать получше политику здешней эмиграции.

— А может и не нужно, — подаю голос, не вставая с кровати, — что? Лезть в гадючий клубок, так всё равно запутаемся. Может, проще выстроить схему так, чтобы местные за нас всё придумали и продумали? Я-то понятно, не соображаю в этом. Но Макс специалист, неужели хотя бы приблизительно не предложишь?

— Ха! А это идея, малой! — Воодушевился бандит, — есть в загашнике немало интересного! Сам не особо, но наслушался всякого, пока сидел, есть интересные схемы.

В голове вертелись обрывки интересных идей, почерпнутых в тюремных университетах. Сложить их в нечто цельное никак не получалось.

— Пойду на задний двор разомнусь, — сказал Максим невольным напарникам, отрешаясь от происходящего и на ходу снимая куртку. Как у многих спортсменов, имелась у него привычка думать во время тренировок, ибо в другое время зачастую и некогда.

Задний двор заведения небольшой, застроенный всевозможными сарайчиками и заваленный штабелями разнообразного барахла. Мацевич постоянно пытался расширить сферу деятельности, хватаясь за всё подряд, а захламлённый задний дворик стал отражением его попыток.

— Доброе утро, Верочка, — приветливо улыбнулся Максим заалевшей девушке, вышедшей из крохотного птичника с корзиной яиц.

— Доброе, — смущённо ответила та, отводя глаза от начавшего разминочный комплекс бывшего спортсмена. Не слишком обращая внимания на условности, тем паче эмигрантские, ещё довоенные [15] , мужчина начал активно двигаться, играя мускулами на обнажённом торсе. Дочка владельца заведения некоторое время стояла молча, старательно глядя то в землю, то на постояльца, и краснея всё больше, но через некоторое время убежала.

— Гладенькая нужна схема, чистая, — напряжённо думал Максим, нанося удары по воздуху, — тут молодой прав. Чем больше накрутим разного, тем больше рискуем вляпаться. Значит, как в игре [16] нужно — Да и Нет не говорите, чёрное с белым не носите… как серфер на волне, поверху скользить.

— Блять! Зарекался в такие игры играть, но деваться-то некуда! Получается… да собственно, нужно сыграть так, будто каждый из нас кусочек информации знает, да и тот неполный.

— Прокатит? В принципе можно — главное не пытаться лезть в мифологию беляков, а самим легенду придумать и от неё плясать. Главное — мы случайные люди, которых неведомые нам Игроки решили использовать как шахматные фигуры. Не изображать из себя бывших подданных Российской Империи, а показать себя этакими международными авантюристами российского происхождения.

— Судьба свела вместе, но друг друга не знаем, бла-бла-бла… Поняли, что кинуть хотят, обиделись и решили отомстить. Сами такой кусок не проглотим, так что просим капельку, дабы свалить из этой ямы. Ничё так, толково получается.

— Клад или банковская ячейка? А, не важно… молодой походит, разузнает, да и Аркаша пусть головой поработает, недаром же с контрой недобитой водится.

На грани сна слышу лежащего на соседней койке Аркадий Валерьевича, что-то бормочущего себе под нос. Он сегодня задержался в зале, обсуждая разные разности с бывшими и пришёл только сейчас, заполночь.

— Уроды, — шипит, расстёгивая рубашку и складывая на спинку стула, — меня за быдло считать…

Движения выдают заметную степень алкогольного опьянения, да и речь интересная. Судя по контексту, что-то пошло не так и белогвардейцы относятся к компаньону пренебрежительно. Не совсем понятно, зачем ему уважение бывших, ну да это его дело.

Его, но… старательно вслушиваюсь в слова, в такие минуты нередко вылетают откровения.

— Жидом считают, ополоски чёртовы… улыбаются в глаза — думают, не вижу? Как же, они гимназии оканчивали, латынь разумеют, говорят по благородному, фразы правильно строят. А вы сумеете рассчитать фундамент двадцатиэтажки? А я умею, приходилось. Мосты строил, производственные здания. Блять, чёртов ботинок… А разобраться в крючкотворстве чиновников? Нет… ко мне ходят от налогов уходить да течения подводные в контрактах высматривать. Это при том, что я немецкого языка и законодательства не знаю, а они тут лет по пять живут. Недоделки с самомнением! ЧСВ [17] у них, блядей!