Первым шагом командира после завершения боя (боёв) должны были стать меры по закреплению захваченной территории и постановка ближайших задач войскам. И лишь затем, после получения и уяснения приказа на оборону, он приступал к его реализации. Поэтому во всех армиях и Центрального, и Воронежского фронтов основное строительство на оборонительном рубеже началось именно с тщательного изучения местности и постановки задач. Сразу после принятия Москвой принципиального решения о временном переходе к преднамеренной обороне по всей Курской дуге их Военный совет поставил войскам главную задачу: при нанесении противником удара измотать его силы на подготовленных позициях и не допустить прорыва через обе армейские полосы, в первую очередь на флангах.

Ключевым моментом при организации системы обороны являлось принятие решения собственно командующим армией. Его основу составлял замысел действия, определявший:

– последовательность нанесения удара по противнику имевшимися огневыми средствами на направлениях, где враг вероятнее всего может перейти в наступление;

– районы (участки) местности, которые напрямую влияли на устойчивость всей системы обороны;

– построение рубежа обороны с учётом рельефа местности;

– характер манёвра силами.

Согласно принятому в 1942 г. новому боевому уставу пехоты (БУП-1942), устойчивость обороны и длительность сопротивления войск на определённых позициях, прежде всего зависела от того, насколько надежно укреплены наиболее важные (проходимые) участки местности, населённые пункты на них и даже отдельные строения или сооружения (дома, ангары, разъезды и т.д.). В документе отмечалось, что лишь создав в них сильные опорные пункты и узлы сопротивления, усиленные минными полями, можно рассчитывать на успех. Контроль над этими участками позволял перекрыть путь противнику в глубь позиций частей или соединения, а в случае вклинения лишить его возможности манёвра и одновременно помочь командованию оборонявшихся войск опираться на них, огнём и контратаками (или контрударами) восстановить утраченное положение. А при отсутствии сил для активных действий – блокировать дальнейшее распространение врага в глубь боевого порядка. Для укрепления участков, определённых как ключевые, следовало выделить основные силы личного состава, огневых и инженерных средств. Определением значимости этих районов и участков должны были заниматься лично командиры полков, дивизий, корпусов и даже командармы. Лишь после тщательного изучения местности по карте, проведения командирской рекогносцировки участка и утверждения принятых решений вышестоящим командованием допускалось развертывание масштабных фортификационных работ. Подобный подход помогал свести к минимуму возможность ошибки и более рациональному расходованию сил частей и подразделений при проведении тяжелых земельных работ. Хотя, конечно, на практике в войсках нередко наблюдались отклонения от этой схемы, что приводило прежде всего к просчётам в определении мест для «посадки» долговременных огневых точек и системы огня.

70А, с момента перехода к обороне, на фронте занимала центральное положение (слева развернулись 65 и 60А, справа – 13 и 48А), прикрывая важное кромско-курское операционное направление. После определения наиболее вероятного места главного удара противника первым шагом К.К. Рокоссовского стала перенарезка разгранлиний между 13 и 70А и увеличение полосы обороны последней за счёт уменьшения рубежа ответственности соседа. К 25 апреля она получила ту полосу и основной боевой состав, которые будет иметь в ходе Курской битвы. Из частного боевого распоряжение командующего Центральным фронтом № 00166/оп от 23.00 20 апреля: «С 24.00 20 апреля 1943 г. 28-й стрелковый корпус в составе: 211 сд, 280 сд и 132 сд с его боевым участком и задачами передаётся из состава 13А в состав 70А. С этого времени установить разгранлинию между 13 и 70А: до с. Возы – прежняя, далее: Самодуровка, Гнилец, Воронец, Заречье, р. Ока до устья р. Ицка. Все пункты, кроме ст. Возы, Самодуровка, Гнилец, включить для 70А. Ответственность за обеспечение стыков между 13 и 70А возлагаю на командующего 13А.

Командующему 70А к 25 апреля 1943 г. перестроить боевые порядки армии, имея в первом эшелоне четыре стрелковых дивизии; основные танковые и артиллерийские средства усиления. И во втором эшелоне четыре стрелковых дивизии, из них три стрелковых дивизии за правым флангом армии в районе Красавка, Никольское, Чермошное, Кальчевский Ясенок, Петроселки и одну дивизию в районе Коровки, Гремячье, Поссерново, Моховое.

Основной КП с 25 апреля 1943 г. перевести в район Редогонь, ВПУ – в район Курбаткино» [218] .

Вместе с этим приказом командование армии получило и скорректированную боевую задачу: удерживать рубеж с передним краем: выс.204.1, северная опушка леса севернее Болотный, Рудово, Котомки, Шепелёвка, Верх. Гранкино, Ильинско-Нагорный, Чернь, Золотое дно, роща восточнее Новая Ялта, лощина юго-восточнее выс.260.2, Хальзево, выс.258.4,Трофимовка, Ферезево, /иск/Брянцево. Граница армии справа (с 13А): /иск/ст.Возы, /иск./Самодуровка СС, /иск./Гнилец, Воронец, Заречье, р. Ока, до устья р.??, слева (с 65А): Шмарное,/иск./Нижн. Ждановка,/иск. /Михайловка, /иск./Разветье, /иск./ Брянцево, /иск/Лукинино.

Причина перегруппировки была следующей. Решив, что главный удар немцы нанесут по 13А, руководство фронта озаботилось в первую очередь её усилением, а также созданием прочной обороны главных танкоопасных направлений на участке всёх трех армий, в том числе, естественно, и в полосе войск Галанина. По мнению К.К. Рокоссовского, приведённый выше приказ решал сразу две важные задачи: сокращал почти вполовину полосу армии Пухова и серьёзно усиливал войска Галанина. Действительно, для 13А важность значения этого решения очевидна, что касается 70А, то и для неё оно сыграло положительную роль. Масштабная проверка, проведённая в начале апреля, показала: уровень боеспособности всех её соединений был, мягко говоря, невысок, а штаб вообще не имеет опыта ведения крупной оборонительной операции. Поэтому К.К. Рокоссовский решил усилить армию, передав в её состав 20 апреля три обстрелянных дивизии – 132, 211 и 280-ю, объединив их под командование 28 ск. Они занимали оборону на правом фланге, прикрывая главный танкоопасный участок – района шоссе Орёл – Кромы – Курск. И.В. Галанин также принял меры для усиления своего правого крыла силами армии. Участок к востоку от р. Белый Немедь, имевший протяженность 24 км [219] , теперь удерживался сразу пятью стрелковыми, одной артиллерийской и одной зенитной дивизиями, а также двумя танковыми полками.

Как известно, границы между соединениями и объединениями это самый слабый участок в построении обороны любой армии. Поэтому противоборствующие стороны всегда с большим вниманием относятся к ним и стараются, во-первых, как можно точнее определить разгранлинию в войсках неприятеля, во-вторых, укрепить свои стыки и при этом скрыть их от врага. Однако в отношении армии Галанина изначально командование фронта допустило ряд ошибок. Так, разграничительная линия 70А с соседями и границы внутри её между дивизиями были выбраны неудачно. Стык с 13А проходил по выс.218.3 и далее на север по реке Ока. В этом районе на стороне врага располагались естественные маски – большие сады у с. Верхнее Тагино (свх. «Садовод»), а также много заросших деревьями оврагов, которые немцы могли использовать (и использовали) для маскировки сосредоточения значительных сил, в том числе и техники. Стык между 280 и 211 сд 28 ск проходил в 1 км от основного танкоопасного направления шоссе Орёл – Курск. По обе стороны стыка в руках немцев находились две командные высоты, 257.0 и 254.5, а между ними – роща и залесённый овраг. Таким образом, холмы обеспечивали хорошее наблюдение и обстрел обороны армии, а роща и балка маскировали подвод сил врага из с.Соковинки. Те же просчёты были допущены и на левом крыле армии. Большие рощи на территории занятой противником находились на границе с 65А и на стыках её 106 и 102 сд (в районе сел Щерподье и Лаврово). А стык между 106 и 211 сд проходил по естественной границе – реке Белый Немедь, что позволяло немцам без особого труда определить разгранлинию между этими соединениями.