Установление границ – это прерогатива командования фронта. Почему его штаб, обладавший достаточно большим опытом ведения оборонительных операций, столь невнимательно отнёсся к этому вопросу, пока не ясно. Хотя, судя по отчету армии, для её командования эта проблема была очевидна. Несколько опережая события, отмечу, что при планировании обороны войск Галанина подчинёнными генерал-лейтенанта М.С. Малинина, вероятно, из-за слепого следования в фарватере ошибочного решения Военного совета о наиболее вероятном направлении главного удара немцев в полосе 13 и 48А, был допущен и ещё ряд существенных просчётов. В этой связи уместно напомнить, как разительно отличался подход руководства Воронежского фронта к решению подобных проблем. Н.Ф. Ватутин крайне щепетильно и тщательно проработал эти вопросы. Лично размечая границы армий первого эшелона, он не просто учитывал все особенности местности, но и мастерски использовал естественные препятствия для усиления стыков армий. Наглядным примером может служить граница 6 гв. и 7 гв. А, которая была проведена по труднопроходимой местности у слияния Липового и Северского Донца. И хотя это было направление главного удара ГА «Юг», её войска так и не смогут преодолеть этот участок и будут вынуждены обойти его. Лишь на пятые сутки наступления угрозой окружения противник заставит отойти из этого района части 375 сд 6 гв. А и 81 гв.сд 7 гв. А. Как мы увидим ниже, ситуация в первый день Курской битвы на стыке 70 и 13А будет складываться трагически. И в немалой степени этому будет способствовать, в том числе, неудачная нарезка армейских полос.

Согласно плану обороны, рубеж 70А должен был состоять из:

а) главной полосы, глубина которой колебалась до 3-6 км;

б) второй, проходящей на расстоянии 6-11 км от переднего края главной полосы;

в) тыловой армейской полосы, располагавшейся в 13-19 км от переднего края второй полосы;

г) «тенд-депона» [220] , который возводился на расстоянии 37-39 км от переднего края главной полосы в районе г.Фатеж.

К началу Курской битвы:

– главная полоса проходила по линии: выс.218.0, роща восточнее Пробуждения, Рудово, Котомки, Шепелёвка, Верх. Гранкино, Новый свет, безымянная высота 800 м западнее выс.256.5, Хальзево, Трофимовка, Ферезево, /иск/Брянцево, и состояла из 43 БРО и 12 РОП, которые занимали 132, 280, 211,106 и 102 сд;

– вторая полоса пролегала по линии: выс.228.9, выс.250.2, выс.246.8, выс.228.4, Чермошное, Южн. Турьи, Студенок, Городное, Коровино, Волково, Ивановский, Опека, Горки, и состояла из 32 БРО, которые заняли части 175, 140 и 162 сд (второй эшелон армии).

– тыловой рубеж был выстроен из 14 БРО по южному берегу р. Свапа и не был занят войсками.

Предполья практически не было, окопы дивизии первого эшелона 70А находились на минимальном расстоянии от противника. Лишь на некоторых участках передний край был прикрыт постами боевого охранения. Перед главной полосой, внутри неё, на стыках и перед второй полосой предусматривалось создание участков заграждения. Максимально возможную их плотность планировалось создать на правом крыле, от шоссе на восток до стыка с 13А. Позиции западнее р.Белый Немед предполагалось прикрыть слабее.

Как отмечалось выше, уже во второй половине апреля Генеральный штаб потребовал, чтобы вся оборона под Курском строилась в первую очередь как противотанковая, организовывалась на всю армейскую глубину и, особенно надёжно, в системе главной полосы. Её основу должны были составить огонь артиллерии и танков, заграждения и естественные препятствия (увязанные с системой огня), своевременный манёвр артиллерийско-противотанковыми и танковыми резервами и подвижными отрядами заграждений, система наблюдения и оповещения. Оборонительные полосы во всех армиях состояли из батальонных районов обороны, каждый из которых в свою очередь делился на три ротных опорных пункта. Кроме того, в состав БРО входили противотанковые опорные пункты, которые должны были усилить оборону на танкоопасных участках местности. По расчётам штаба 70А, для успешного ведения оборонительных боёв в каждом БРО было необходимо оборудовать минимум:

– артиллерийских позиций – 10;

– минометных позиций – 10;

– окопов для позиций расчётов ПТР – 24;

– пулеметных точек – 24;

– стрелковых окопов – 36;

– командно-наблюдательных пунктов – 4;

– убежищ и землянок – 18;

– противотанковых препятствий всех видов – 2 км;

– противопехотных препятствий всех видов – 3 км;

– ходов сообщения – 4 км.

Основу инженерных заграждений составили минно-взрывные, тесно увязанные с системой огня всех видов и естественными преградами. Однако с конца марта и почти весь апрель 70А и приданные ей сапёрные подразделения были вынуждены заниматься лишь земельными работами, да и то крайне ограниченно. С учётом погодных условий и состояния грунта готовились стрелковые окопы, траншеи, землянки и различные противотанковые и противопехотные препятствия. Минирование велось, но в небольших объёмах, лишь на стыках дивизий и на правом крыле армии, в районе шоссе. Крупномасштабные работы по созданию минных заграждений во всей полосе армии развернулись лишь с середины мая, со сплошного минирования на главной полосе, а на второй и тыловой – лишь с 20-х чисел месяца. Кстати, немецкая разведка, не понимая до конца проблем советской стороны, расценивала отсутствие до этого времени глубоких минных полей в армиях Центрального фронта как один из важных показателей того, что они готовятся не к обороне, а к наступлению.

Тем не менее, несмотря на столь существенную задержку, в армии Галанина план фортификационных мероприятий до начала Курской битвы был выполнен почти полностью. При этом была проведена колоссальная работа, только земли вынуто почти 3,5 млн кубов. Учитывая, что перед главной полосой существенных природных препятствий не было, сплошное минирование пришлось провести на всей местности перед первой траншеей и возвести ряд искусственных препятствий. В общей сложности было оборудовано 178 противотанковых и 119 противопехотных минных полей (в несколько рядов) протяженностью соответственно 77 100 и 81 195 м, в которых находилось 89 143 различных минно-взрывных устройств. «Усилия были сосредоточены не только по направлению фронта, но и в глубину на этих же направлениях,, – отмечается в отчёта штаба 70 А. – Для этого было создано достаточное количество рубежей, идущих от переднего края в глубину… В нашей обороне заранее предусматривались районы, где противник должен быть задержан и где будет ему дан решительный бой (Верх. Тагино – шоссе Курск-Орёл). Здесь оборона была рассчитана на то, чтобы можно было наращивать свои усилия и свести на нет то численное превосходство неприятеля, которое он будет иметь в первый момент боя. Оборона была рассчитана на то, чтобы дольше затянуть борьбу на переднем крае, с целью лишить противника его преимущества во внезапности нападения и вывести свои силы (резервы) в районы, предусмотренные планом».

Минно-взрывные заграждения, не без основания, считались важнейшим элементом системы обороны. К началу Курской битвы особенно много их будет установлено в полосах 6 гв. А Воронежского и 13А Центрального фронтов. Для производства инженерно-минных работ Ставка выделила фронтам под Курском по две бригады, в том числе по одной специального назначения: К.К. Рокоссовскому направлялась 1-я гвардейская полковника И.Ф. Йоффе, а Н.Ф. Ватутину – 42-я полковника В.П. Краснова, которые имели и большой опыт подобной работы, и новинки специальной техники. Соединение Йоффе особо отличилось в Сталинградской битве, стало гвардейским, а подчиненные Краснова проявили высокое мастерство в ходе обороны Харькова в феврале – марте 1943 г.

Местность от переднего края второй полосы до переднего края третьей 70А была специально выделена для усиленного минирования подразделениями 1 гв.оибр с/н, которая со второй половины мая была разделена в между 13 и 70А. Н.П. Пухов получил три батальона инженерного заграждения, а И.В. Галанин – два. Им предстояло провести рекогносцировку местности, определить виды, систему и объем заграждений, наметить основные маршруты для действия подвижных отрядов заграждения в случае начала боёв. После завершения этой работы им предстояло немедленно приступить к укреплению местности: