Решение относительно производства танков типа Mother, как ни странно, оставили на усмотрение штаба Британских экспедиционных сил во Франции. Его представители находились среди участников испытаний в Хатфилде и рекомендовали закупку танков, запросив, правда, всего 40 штук. Услышав о столь смехотворном количестве, Суинтон, вернувшийся в Англию в августе и занявший важный правительственный пост, убедил Военное министерство повысить количество до 100, и 12 февраля 1916 года Министерство боеприпасов распорядилось о начале производства.

Таким образом процесс эволюции танков в Британии перешел из стадии эксперимента в область практического производства и полевого применения.

Соревнуясь с танкостроителями Британии (правда, совершенно заочно), аналогичные разработки вели и инженеры Франции. Подобное развитие событий не должно особенно удивлять, поскольку обе страны сталкивались с одними и теми же проблемами на фронте и располагали сходными технологическими ресурсами. Вместе с тем не может не завораживать тот факт, что шаги, совершаемые в данном направлении в том и другом государстве, совпадали порой след в след – взять хотя бы решения о производстве танков, которые в Британии и во Франции принимались чуть ли не день в день.

Правда, французов отличала большая смелость – они сразу же определились с заказом в 400 танков. Однако на тот момент прототип французского танка еще даже не существовал, а потому запуск в производство во Франции произошел только через несколько месяцев после того, как процесс стартовал у британцев.

Как и в Британии, разработке собственно танка во Франции предшествовали различные предложения по созданию специализированных устройств с целью разрешения проблем, поставленных переходом в 1914 году к окопной войне и прежде всего связанных с необходимостью атаковать вражеские окопы, защищенные колючей проволокой. Первым шагом французов, похоже, стала затея, высказанная в ноябре 1914 года и состоявшая в переделке асфальтового катка в бронированную машину – уничтожитель «колючки». Идею в итоге удалось материализовать, и получившийся в результате каток Flot-Laffly вышел на испытания, с тем лишь, однако, чтобы быть отвергнутым, как и его собратья в Британии, предложенные Хэнки и Черчиллем. Другой версией разрушителя колючей проволоки выступал аппарат конструкции Буаро – странноватое сооружение, состоявшее из шести крупных (4 на 3 м) «скелетных» панелей, приводимых в движение мотором через посредство цепей. Выглядело оно этаким шестиугольным колесом или, если угодно, гусеницей из шести звеньев. По совету французского главнокомандующего правительственная комиссия отвергла данную схему с порога, однако спустя пять месяцев конструкцию удалось представить на суд другой комиссии, созданной техническими службами армии, которая и вынесла неизбежно негативное заключение.

Иной подход к преодолению заграждений из колючей проволоки – с использованием больших кусачек, установленных на колесном сельскохозяйственном тракторе, – в ноябре 1914 года предложил влиятельный депутат Национального собрания Ж. Л. Бретон. Этот метод прошел в июле 1915 года апробацию, и, несмотря на скверную проходимость трактора на пересеченной местности, Военное министерство заказало десять «проволочных кусачек» системы Breton-Pr'etot [69] .

Куда более ободряющие практические результаты принесла разработка бронированной машины оружейного фабриканта Шнайдера из Ле-Крёзо, начатая на исходе 1914 года. К середине января 1915 года замысел был оформлен в чертежах, а в конце того же месяца один из работавших над проектом инженеров фирмы Шнайдера, Э. Брийе, отправился в английский Олдершот, где лицезрел тракторы Холта с двигателями в 75 л. с., которые только что закупила британская артиллерия в качестве тягачей для тяжелых орудий. В ходе того визита Брийе узнал о существовании нового и менее мощного 45-сильного Baby Holt, который, в отличие от 75-сильного собрата и прочих современных ему подобных изделий, не имел поворотных колес. В результате этого путешествия компания Шнайдера заказала по одному трактору двух типов и получила их из Соединенных Штатов к началу мая 1915 года.

Испытания тракторов в Ле-Крёзо выявили б'oльшую степень маневренности Baby Holt, а также показали его способность послужить основной для создания гусеничной бронированной машины, превосходящей по характеристикам колесные бронеавтомобили. Возможности в плане преодоления пересеченной местности и препятствий трактор демонстрировал самому президенту Французской Республики, и в июле на фирме Шнайдера приступили к созданию «вооруженного и бронированного трактора» на основе слегка удлиненного шасси Baby Holt. Однако в сентябре работу пришлось прекратить из-за вмешательства Бретона и материально-технического управления Военного министерства, что вынудило Шнайдера перераспределить усилия в пользу постройки машины, более подходящей для установки модернизированных по сравнению с прежним вариантом кусачек для колючей проволоки системы Breton-Pr'etot. Испытания резака для проволоки, установленного на малый трактор Холта, прошли в декабре 1915 года и вызвали сомнения в эффективности конструкции, однако еще раньше военный министр заказал Шнайдеру сразу десяток единиц гусеничной бронетехники под эти кусачки.

Дальнейшие испытания в январе 1916 года показали, что никакие резаки не нужны вовсе, поскольку гусеничная машина способна попросту раздавить проволочные заграждения одним своим весом [70] . Вместе с тем трудно сказать, сколько еще времени и усилий пришлось бы впустую потратить на бесполезные резаки просто из-за политического влияния Бретона, продолжавшего поддерживать этот проект, если бы не появление на авансцене событий полковника Ж. Э. Этьена. Ему удалось вернуть фирму Шнайдера на более перспективный путь и вдохнуть новую жизнь в разработку гусеничной бронетехники.

Будучи артиллерийским офицером, Этьен умел мыслить техническими категориями, помимо прочего став первопроходцем в деле применения авиации для корректировки артиллерийского огня. Когда началась война, Этьену вверили командование артиллерийским полком и с позволения военного министра разрешили использовать звено из двух аэропланов, которое он сам же и сформировал, в результате чего его полк на протяжении двух первых месяцев войны оставался единственным обладателем собственных самолетов наведения [71] .

Когда загрохотали пушки великой бойни, Этьен сосредоточил внимание на вопросах повышения подвижности артиллерии и спустя всего несколько дней после начала боевых действий будто бы сказал офицерам полка, что победа достанется тому из участников конфликта, кто первым поставит 75-мм пушку на машину, способную передвигаться по любой местности. А надо заметить, что 75-мм полевая пушка (вероятно, самое удачное орудие того времени) составляла костяк французской артиллерии [72] . Сама по себе подобная дальновидность и понимание необходимости повысить подвижность тяжелого оружия делают полковнику честь, но Этьен не знал, как именно подойти к задаче, до тех пор, пока в октябре 1915 года на Сомме не посетил дислоцированную рядом британскую дивизию и не увидел, как союзники используют тракторы Холта в качестве орудийных тягачей [73] . Тут-то у него и возник замысел создания вооруженной и бронированной штурмовой машины, вследствие чего 1 декабря 1915 года полковник просил французского главнокомандующего, генерала Жоффра, о приеме для изложения своих идей.