А тем временем в 1905 году в Британии некто Ричард Хорнсби сделал следующий шаг в направлении создания танка, представив полностью гусеничный трактор, демонстрировавшийся в 1905 и 1906 годах сотрудникам комитета механического транспорта Военного министерства, которые – под большим впечатлением от увиденного – согласились в 1907 году провести официальные испытания. Еще годом позже трактор Хорнсби принял участие в показе в Олдершоте, где присутствовал король Эдуард VII, а в 1909 году Военное министерство заказало Хорнсби несколько меньший по размерам трактор специально под требования армии, и изделие это сохранилось до наших дней в танковом музее в Бовингтоне (Дорсет) [35] . Трактор честно прошел проверку в Олдершоте, но примерно с 1911 года британская армия утратила интерес к гусеничной технике, пусть даже одно такое изделие, построенное по заданию военных, и выставлялось в Лондоне в начале 1914 года.

Не видя перспектив для продвижения своего детища в Британии, Хорнсби продал патенты Holt Manufacturing Company в Калифорнии, та в 1908 году начала регулярный выпуск гусеничных тракторов и, помимо продаж американским фермерам, впоследствии экспортировала какое-то количество в Европу.

Тем временем в недрах Военного министерства проснулся интерес к тракторам Хорнсби в части использования их в качестве тягачей для артиллерийских орудий. Однако в 1908 году член комитета механического транспорта майор У. Э. Донохью предложил вместо буксировки пушек устанавливать их на тракторы, одновременно обеспечив те той или иной защитой. Фактически воплощение его замысла означало бы создание гусеничного самоходного артиллерийского орудия, но идея Донохью поддержки не встретила [36] .

Сколь бы примечательным ни выглядело предложение Донохью, его нельзя назвать первым в своем роде. Пятью годами ранее французский артиллерийский офицер капитан Левавассер представил план постройки самоходной 75-мм пушки на бронированном гусеничном шасси. Затея удостоилась рассмотрения Технической комиссией французской артиллерии, но ее члены в 1908 году пришли к заключению о предпочтительности гужевой тяги для орудий и отвергли новаторский план [37] .

В преддверии Первой мировой войны другим энтузиастам на этом поприще повезло не больше, чем названным выше. Наиболее интересным следует назвать замысел капитана Г. Бурштина, австрийского офицера, явно видевшего в 1911 году трактор Холта и вдохновленного этим на разработку Motorgesch"utz, или гусеничного бронированного самоходного орудия с башней и специальными катками на выступающих вперед балках для преодоления окопов и рвов. Бурштин предложил конструкцию Военному министерству Австро-Венгрии, которое ее отвергло [38] .

В России, как считается, В. Менделеев, сын известного ученого, трудился в 1911 году над проектом гусеничной бронированной боевой машины с вооружением 120-мм морской пушкой, однако работа в данном случае не преодолела этапа чертежей [39] . Другой пример относится к Австралии, где гражданский инженер Л. Э. де Моль создал в чертежах свою версию гусеничной бронированной машины. В 1912 году он передал разработку на суд британского Военного министерства, но не встретил заинтересованности с его стороны [40] .

Совершенно очевидно, что идея создания гусеничной бронированной боевой машины возникла – причем не в одной стране – еще до начала пожара Первой мировой войны в 1914 году, однако нигде не вызвала отклика со стороны властей. Если говорить откровенно, тогда и гусеничные тракторы, из которых потом выросла соответствующая бронетехника, являлись редкостью, поэтому мало кто знал хоть что-то не только об их характеристиках, но и вообще об их существовании. Кроме того, военные еще не сознавали в полной мере растущего значения тяжелого оружия и того фактора, насколько его эффективность сдерживается недостаточной подвижностью, которая определялась практически целиком использованием гужевой тяги. В результате армейские начальники оказывались невосприимчивыми к идеям внедрения гусеничной бронетехники, сулившей шанс сделать тяжелое оружие подвижным, причем в куда большей степени, чем уже сделали бронеавтомобили.

С началом войны тяжелое оружие, и прежде всего пулеметы и полевые орудия, ранее считавшиеся лишь дополнением к вооруженной винтовками пехоте, составлявшей основу всех армий, стало доминировать на поле боя. В то же самое время гужевая тяга не обладала способностью дать пушкам и пулеметам степень подвижности, необходимую для наступательных действий. Эти обстоятельства диктовали тактику статичной обороны, при которой тяжелое оружие почти или вовсе не требовало подвижности и при этом могло использоваться с полной отдачей. Эффективность позиционной обороны усиливалась за счет применения траншей и колючей проволоки.

Результатом стала патовая ситуация, особенно на Западном фронте во Франции, где ни одной из сторон не удавалось прорвать оборонительные рубежи другой с помощью массированного натиска пехоты. Самой острой стала потребность стрелковых частей в развитии атаки сквозь пулеметный огонь и колючую проволоку. В поисках ответа возникли идеи бронированной штурмовой техники, способной проложить пехоте путь вперед посредством подавления вражеских пулеметных расчетов и уничтожения заграждений.

Первым в Британии над использованием гусеничной техники для выхода из мрачного тупика окопной войны задумался, по всей видимости, действительно Суинтон, в чем его претензии на звание первопроходца оправданны. Однако не вполне ясно, каким именно виделось ему решение проблемы, да это и не столь уж важно, поскольку любой его вклад в разработку первого британского танка представляется опосредованным и ограниченным.

В соответствии с его собственными воспоминаниями, написанными через несколько лет после рассматриваемого события, идея гусеничной бронированной боевой машины осенила Суинтона в октябре 1914 года, когда он перебирал в памяти детали описания трактора Холта, присланного ему за четыре месяца до того. Произошло это на пути в Англию из Франции, где он состоял единственным официальным корреспондентом при Британском экспедиционном корпусе (BEF). Приехав в Лондон, Суинтон обсудил возникшие у него соображения с подполковником M. Хэнки, секретарем влиятельного органа – Комитета обороны империи [41] . Письменных свидетельств того, о чем именно они говорили, не существует, но, по всей видимости, речь шла о возможности переделки гусеничных тракторов в своего рода штурмовые машины, и действительно подобный замысел находит отражение в письме, написанном спустя месяц Суинтоном Хэнки [42] .