Тем временем пейзаж начал стремительно меняться. Каменистая равнина превращалась во все более влажный подлесок, пока под ногами не захлюпало настоящее болото, в котором пока еще часто бугрились заросшие деревьями острова.

— Милорд, наверное, следует остановиться на ночевку здесь, пока совсем не стемнело, — голос капитана Пиетта у самого уха вывел лорда из задумчивости.

— Боитесь, уроню в темноте? — привычно поставил на место не в меру инициативного подчиненного лорд.

— Так точно, сэр, — не стал возражать начальству тот.

— Значит, стоп, машина.

Лорд Вейдер осторожно сгрузил седока в центре достаточно крупного острова. Тот же неожиданно шустро начал распоряжаться организацией стоянки. В результате, повалившиеся без сил люди вновь забегали, собирая дрова для костра и лапник для лежанки. И вот уже костер потрескивает, вода отфильтрована и залита в котелок. Только бросать туда больше нечего. Продуктов на сгоревшей базе мятежников не нашли.

— Тут хрень какая-то растет! Ягода, похоже! Интересно, ее жрать можно? — раздался из кустов озабоченный голос Люка.

Вот что значит школа Татуина. Принцесса сперва слопала бы, а уж потом ядовитостью поинтересовалась. Но пустыня учит не верить в халяву. Только без толку это. Едва ли в их теплой компании есть кто-то, кто разбирается в болотных растениях Дагобы. Неожиданно определять степень съедобности найденного заковылял опирающийся на подобранную корягу Пиетт лично. Вейдер только надеялся, что капитан это не экспериментальным путем делать собирается.

— Показывай. Этот кустарничек? Andromeda dagobuse polifolia [1] — ядовитое растение. И вообще — это не ягода, а коробочка. Ягода вон — Rubus chamaemorus dagobus [2] . Только ягоды пока красные, значит, еще не готовы. Спелые — рыжего цвета. А это у нас что? Arctost'aphylos 'uva-'ursi? [3] Вот их собираем. Не вкусно, но в принципе съедобно.

— Так оно ж на первое похоже? — неуверенно уточнил Люк.

— Похоже. Но ты тоже на Марека похож: две руки две ноги, два уха. Разница в деталях. По идее здесь 'Acorus c'alamus [4] должен расти. У него корни можно запекать как картошку.

— Арктостахилос…. чего? — не удержался от едкого замечания, сидящий меж корней раскидистого дерева Вейдер.

— Ува-урси, милорд. Эвочье ухо, проще говоря. Эй, Люк, кроме ягод листьев набери. Отвар от поноса помогает.

На помощь Люку все три девушки рванулись с завидным энтузиазмом. Они же голодные. Это Вейдер даже при пустой «кормушке» с питательным раствором, на инъекциях глюкозы и стимуляторах неделю продержится. От собственного неожиданно привилегированного положения вдруг сделалось неловко. Что с младшим ситхом случалось редко, а коли и случалось, то маскировалось агрессией.

— Капитан, у меня что — агроном на мостике завелся?

— Никак нет, милорд. Агроном — специалист по возделыванию культурных растений. А мне больше нравятся дикорастущие.

— Я очень надеюсь, вместе с вами на борту «Опустошителя» плантаций дикорастущей конопли не появилось?

— Нет, милорд.

Разговаривать с ситхом через кусты Пиетт счел недопустимой дерзостью, поэтому приковылял пред черны окуляры киборга. Лорд встретил замершего перед ним человека привычной волной ледяной ярости. Тот отозвался привычным же страхом. Только обычного равновесия между своей яростью и чужим страхом сегодня не возникло, оставив неприятное беспокойство.

— Можете быть свободны, капитан. Про коноплю не берите в голову: я пошутил.

— Да, милорд.

Пиетт поспешно заковылял прочь. Слишком поспешно, отчего Вейдера опять обуяло раздражение. Под дулами бластеров повстанцев капитан смотрелся достойнее.

Фирмус дернулся от окрика, как от удара. За черной (сейчас, вообще-то — в грязно-розовых разводах) маской не видно выражения лица. Но капитан уверен, что милорд брезгливо усмехается, почуяв его страх. Во всяком случае, на месте ситха он испытывал бы именно это чувство. От собственного липкого страха было противно. Но поделать с собой ничего не мог. Одно успокаивает — страх капитана не в ступор загоняет, а заставляет соображать гораздо быстрее. Вот и сейчас, причину недовольства лорда он угадал, хоть мысли читать и не умеет.

— Я реально для вас страшнее повстанцев?

— Простите, милорд? …

— Джедая Кеноби вы послали к хаттовой матери, наплевав на последствия. А на мой безобидный вопрос про цветочки реагируете так, словно вам в государственной измене признаваться приходится. Где логика?

— Повстанцев я ненавидел.

— А меня?

— Просто боюсь.

— И? …

— Выполню любой ваш приказ, но на большее не способен.

Пиетт старательно рассматривал носки своих сапог. Поднять глаза на лорда сил не было. Обычно было проще. Стоящему Дарту Вейдеру невысокий капитан упирался взглядом максимум — в нагрудник доспехов. Но сейчас глаза отвести некуда: ситх сидел. И на не вполне уставное признание Пиетта ответил лишь фырканьем. Кажется, обиженным. Уфф, терять все равно нечего. Борясь с дрожью в коленях, Фирмус выдавил.