Итожится прочтение природы души тринитарным сознанием (в нашем видении) обращение к понятию свободы. Евангельская проповедь свободы человека – свободы в обращении к Богу подхвачена и развита тринитарным сознанием. Внимать своей душе для христианина надо для того, чтобы свободно шествовать ко Спасителю. В этом переживание Василия Великого, Григория Богослова, Григория Нисского. «Свобода, – пишет Григорий Нисский, – <…> состоит в том, чтобы не держаться под игом рабства» (Гал. 5:1) [8, с. 120]. Внимать себе, познавать свою душу, очищать ее, испытывать, побеждать в ней отвратное, возвращать ее в естественное для нее состояние – все ради обретения свободы, свободы исповедания Христа. Такова максима тринитарного сознания.

Завершим экскурс в восприятие Отцами тринитарного учения души человеческой словами Григория Богослова: «Желаю быть один с самим собой. Ибо для меня всего кажется лучше, замкнуть как бы чувства, отрешившись от плоти и мира, без крайней нужды не касаясь ни до чего человеческого, беседуя с самим собой и с Богом, жить превыше видимого, всегда носить в себе божественные образы, чистые, не смешанные с дольними и обманчивыми впечатлениями, быть и непрестанно делаться как бы неомраченным зеркалом Бога и божественного, приобретать ко свету свет – к менее ясному лучезарнейший; пока не взойдем к Источнику тамошних озарений и не достигнем блаженного конца, когда действительность сделает ненужными зеркала» [1, с. 362].

Тринитарное сознание обретает себя в прекрасном. Оно его онтология (строй).

Мир Божий есть мир красоты, красоты как совершенства, как чаемого человеком, как того, что созидает и созидает светло и радостно [1, с. 487–488], как того, что не может быть полно выражено словом [понятием; 10, с. 387; 1, с. 486], но может быть воспринято и принято сердцем человека, его духовным усилием [8, с. 96].

Бог есть «непостижимая красота» [8, с. 96]. Бог есть то, чего так не достает человеку. Бог есть совершенство, то, что творит (созидает светлое), то, в чем нет изъянов, и изъянов прежде всего нравственных. Бог есть любовь и милосердие, и в этом он есть чаемое для человека, в этом он непостижимая красота. Григорий Богослов, творя очерк исторического движения человека к Богу, пишет об этом. Люди, всматриваясь в происходящее вокруг себя, «признавали Богом все, представляющимся для них прекрасным» [1, с. 487].

Тема Творца как совершенства, художника, как непостижимой красоты – срединная для Василия Великого, Григория Богослова, Григория Нисского. «Кто привел это (мироздание – примечание авторов) в движение, – вопрошает Григорий Богослов, – и ведет в непрерывном и беспрепятственном течении? Не художник ли всего, не тот ли, кто во все вложил закон, по которому все движется и управляется? Кто же художник этого? Не тот ли, кто сотворил и привел в бытие?..» [8, с. 488].

Тринитаризм развил иудейское представление человека о Боге как прекрасном. Бог – Отец, Бог – Сын и Святый Дух одарили человека новым бытием, тем, в коем стало все возможно, и возможно как доброе, как совершенное. Мир с приходом Спасителя открылся благодати. Мир открылся совершенству. И демиургом этого совершенства становится вместе с Богом – со Спасителем – человек. Он творит себя самого. Он вступает в содружество с Богом [8, с. 68]. Это возвестило тринитарное сознание. В этом оно ввело человека в мир истинной красоты [выражение Григория Нисского; 8, с. 97].

Красота (совершенство) постигается не умом (не рацио; это невозможно). Красота постигается всей духовностью человека. Его верою, его чувством, его стремлением к ней (красоте), его жертвенностью в доверии ей, его очищением для нее. Это читается в страстных строках книг тринитариев. «Итак, вот путь, ведущий нас к обретению истинно прекрасного: все прочее, что влечет к себе расположение людей, что считается прекрасным, а потому удостаивается заботы и внимания, презирать, как низкое и кратковременное, и ни на что такое не тратить своей желательной силы; но и не оставлять ее в праздности и неподвижности, заключив в самих себе, но очистив ее от пристрастия к предметам низким, возводить туда, куда не досягает чувство; так чтобы ни красота неба, ни сияние светил, ни что – либо иное из видимых красот не приводило нас в восхищение, но чтобы созерцаемая во всех этих предметах красота направляла нас в стремлении к той красоте, которой небеса поведают славу, а твердь и все творение возвещают разум (Пс. 18: 2)» [8, с. 99].

Переживание прекрасного для тринитария есть переживание деятельное. Красота, красота истинная – цель и стремление христианина. И это существенно в эстетике тринитарного сознания. Прекрасное – предмет личной жизни христианина. Оно его забота и радость. Она его труд и его обретение.

Святая Троица есть непостижимая красота для человека… Она есть его образ себя самого как совершенного.

Тринитарии исповедуют догмат Святой Троицы. Свято исповедуют. Исповедуют, ибо переживают совершенство Божества. Не приемлет тринитарное сознание несовершенного Божества [1, c. 541]. Божеству – тесно в единичности. Оно превышает состав двойственности. Она (двойственность) есть мыслимое человеком и потому есть скудное. Божество есть нескудное и любо-общительное (оно есть триединое; нами использована формула Григория Богослова [1, с. 403–404]).