Святая Троица есть обетование человека. Она есть возвращение его к себе самому. Возвращение чрез волю и любовь к себе Создателя. Возвращение через его собственное свободное искание себя истинного. Себя как обретающего в себе образ Триединого Бога и в этом восходящего к чистоте и совершенству.

Тринитарии исповедуют Святую Троицу и чтят со всем тринитарно мыслящим миром особо Ее Вторую ипостась – Христа. Как особо? В чем особо? И не есть ли это ущемление Троичности Бога? Поразмышляем над этими вопросами.

Святитель Григорий, прозванный Богословом, пишет: «Если невозможно иметь мне совершенного познания здесь; то что еще остается? Чего могу надеяться? Без сомнения, скажешь – небесного царства. Но думаю, что оно есть что иное, как достижение чистейшего и совершеннейшего. А совершеннейшее из всего существующего есть ведение Бога. Это – то ведение частью да храним, частью да приобретаем, пока живем на земле, а частью да сберегаем для себя в тамошних сокровищницах, чтобы в награду за труды приять всецелое познание Святой Троицы, что Она, какова и колика (если позволено будут выразиться так), в самом Христе Господе нашем, Которому слава и держава во веки веков, аминь» [1, с. 370].

Итак, Святая Троица – в самом Христе. Почему? Человек как чадо Божие ищет чистейшего и совершеннейшего. Ищет его человек в Боге (ищет в своем ведении Бога). Ищет и обретает столь чаемое ему ведение человек в образе Спасителя. Спаситель являет – зримый! – пример чистейшего и совершеннейшего. Он – Спаситель – принимает лик человека. Он страдает как человек за людей. Он воскресает за них. Он побеждает смерть. Он дает людям спасительное учение (ср.: «Лучший богослов – наш Спаситель [1, с. 543]). Все это видит человек в Спасителе.

Святотроицевое воздействие для человека является прежде всего в Спасителе. Триединая Субстанция в восприятии христианина сосредоточивает себя самое в действиях Слова – Спасителя. Это прочитывается в трудах тринитариев. Христос – Слово – своим участием в жизни человека, своим изъявлением Отца [1, с. 536], своим полаганием на Святого Духа [Христос и ввел, по Григорию Богослову, в сознание человека третью ипостась Бога; 1, с. 543] в полноте и отчетливости объял для человека всю Троицу. Через Него – через Его действия и обращения к людям – ветхий и страдающий человек вновь узрел Бога, встал на путь преобразования себя и в этом обрел надежду и свое обетование. Во Христе – с Его пришествием – началось преобразование человечества.

Умаляет ли приведенное суждение тринитариев о Спасителе статус Святой Троицы? Полагаем, нисколько. Не имея ответа самих богословов, ответим за них, следуя вдохновенным контекстам их трудов.

О Святой Троице человеку дано знать лишь то, что смог он вместить со времени прихода Спасителя и по время отцов – каппадокийцев (и по наше время). Святая Троица выше мнения о себе человека. Она превыше всего мыслимого людьми. И если Она в глазах человека явила себя полно и отчетливо прежде всего в своей Второй ипостаси, значит, так и нужно было Ей сделать. Этим подала Она – Она подала! – некий знак верующему в Нее человеку. И знак этот – как об этом писал и столь чтимый тринитариями апостол Павел – заключается в обращении внимания людей к любви и жертвенности как основаниям их богоподобной жизни.

Христос историей своего воплощения и земной смерти, историей своего взаимодействия с людьми открыл для человека такие его черты, как любовь и милосердие, любовь к Богу, кротость и смиренность, дерзновенность в жертвенности за братьев своих, соборность и симпатию ко всему подлинно живому, неприятие греха, способность удержать драму мира сего, искание себя как следующего Богу, искание возрастания в себе добра и др. С приходом Спасителя человек названными реалиями – чертами своей духовности – принялся жить и славить Создателя.

Христос открыл главное в человеке – его неистребимое желание возвратиться к Богу. Ср.: «Человеческому же труду предстоит только очистить наросшую от греха нечистоту и вывести на свет сокрытую в душе красоту. Этому, думаю, учит и Господь в Евангелии, когда тем, кто способен понимать премудрость, глаголемую в тайне (1 Кор. 2: 7), говорит, что царствие Божие внутрь вас есть (Лк. 17: 21). Ибо я думаю, что это изречение показывает, что благо Божие неотделимо от нашего естества и недалече отстоит от тех, кто желает искать его, но оно всегда есть в каждом, неведомое и сокрытое, всякий раз от печали и сластьми житейскими подавляемое (Лк. 8: 14) и вновь обретаемое, если только обратим к нему свой разум [Григорий Нисский; 8, с. 105].

Святая Троица, подавая знак человеку в лице Второй ипостаси, не изменила Своей чудной природы. Она явила человеку то, что надо было ему явить, когда совсем отчаялся он вернуться к себе – отчаялся восстановить себя, отчаялся восстановить свое «благобытие» [1, с. 633].

Тринитарии, чтя Святую Троицу как «нераздельную славу и надежду верующих» [1, с. 575], о Христе пишут именно как о меняющей жизнь человека ипостаси Бога. «Он является ради нас, родившись впоследствии, чтобы Тот, Кто даровал бытие, даровал и благобытие, лучше же сказать, чтобы мы, ниспадшие из благобытия через грех, снова возвращены были в него через воплощение… Таково наше торжество, это празднуем ныне – пришествие Бога к людям, чтобы нам переселиться или (точнее сказать) возвратиться к Богу, да, отложив ветхого человека, облечемся в нового (Ефес. 4: 22, 23), и как умерли в Адаме, так будем жить во Христе (1 Кор. 15: 22), со Христом рождаемые, распинаемые, погребаемые и восстающие» [1, с. 633–634].