Дождавшись, когда он сядет рядом с ней, щелкнув пальцами, она отдала молчаливый приказ. Тут же на сцену выбежали юные девушки в прозрачных одеждах, исполняя красивый, страстный танец.

Один номер сменялся другим и Виктор слегка утомился от обилия женских тел и хорошеньких лиц. Соседка поняла его состояние. И по её, снова молчаливому, приказу он был отведен в большую светлую спальню, где и забылся сном без сновидений.

Проснулся Виктор от ощущения чужого присутствия и неспеша раскрыл свои глаза, встретившись взглядом с фиалковыми омутами. Нежные руки блуждали по его телу, вызывая приятную дрожь и все же…

Виктор привык, что инициатива всегда исходила от него, одурманить звездного дракона дело не реальное и менять на сей раз он точно ничего не собирался. Как сказала бы Рудая:

— Мы вас не ждали, а вы пришли.

Стоп. Губы незнакомки приближались всё ближе и ближе, а Виктора интересовал лишь один вопрос, кто такая эта Рудая. Отстранившись от назойливой поклонницы, не обращая ни малейшего внимания на её раздраженное шипение и наличие змеиного языка, скользнувшего сквозь раздвинутые в оскале острые, как клыки зверя, зубы, он прошептал вслух:

— РУДАЯ.

Его память молчала, но имя произнесенное им, вызвало странное тепло и нежность.

Отбиваясь от фурии, что в бешенстве нападала на него, всем что под руки подворачивалось, он снова и снова повторял как заведенный:

— РУДАЯ, РУДАЯ, ну кто же ты РУДАЯ?

Память всё так же предательски молчала, но зато активизировался симбиот. Устав от нападок взбешенной бабы, изрядно подрастерявшей свою красоту и относящейся к неизвестной ему рассе, он совершил оборот. Дракон распахнул крылья, разминаясь.

Желание драться прошло у красотки так же быстро, как и до этого желание дружить. Стены дома начали сужаться и Виктору пришлось спешно покидать данное строение, причем совсем не через дверь, а снеся половину стены.

Буквально через пять минут он снова стоял среди камней под палящим солнцем в облике человека. Обернуться в этом месте в дракона мешала невидимая энергия. Только теперь, воспользовавшись памятью симбиота, он всё узнал. Вспомнил, кто такая Рудая, что должен ее найти, её и побратима, как и то, где сейчас находится.

— Льюис, скажи мне дружище, где мои друзья?

— Проходят испытания, мастер Виктор, — ответил знакомый с детства голос.

— Перенеси меня к Рудой!

— Сожалею, код доступа отсутствует, задания сугубо индивидуальны.

— Тогда, перемести меня в тот квадрат, где она сейчас находится.

— Конечно, мастер. Сектор два, квадрат восемь. Вынужден предупредить. Держитесь крепче, возможна тряска. Зона Искажения создает нешуточные помехи.

КЕННЕТ:

Сон, сон, все было сном. Он устал, так устал вновь разочаровываться. Обернувшийся дракон кидался на стены пещеры. С треском ломались крылья, когти оставляли глубокие борозды, кроша монолит, мощное тело в бешенстве ударяло о стены, сотрясая недра пещеры. Безумие, которого удалось избежать за сто лет одиночества, вырвалось наружу.

Упав в изнеможении, еле живой, Кеннет переводил дух, чтобы вновь начать серию ударов, в надежде разбиться насмерть.

Мутный взор обводил трещины на стенах усталым взглядом. Сдулся, сдался, ведь ты не такой, братик, — словно наяву услышал он голос Рудой, — Борись, не сдавайся.

Дракон покачал головой. Может и не было в его жизни Рудой, может и был это только сон, но он выберется отсюда и найдет сестру, где бы она ни была. Ему есть ради кого жить!

Кеннет внимательно осмотрел стены и трещины, им созданные, тщательно прислушался. За стеной, где было больше всего трещин, слышались тихие звуки падающих капель. Падающих! Значит за этой стеной есть полое пространство и достаточно большое. Может дракон и не пролезет, но человек сможет. Любые пещеры имеют выходы или входы.

Сдаться он всегда успеет. А сейчас не время и не место погибать. Поджившее тело дракона вновь и вновь ударяло о стену, с той лишь разницей, что било теперь целенаправленно и с умом, и, конечно, с надеждой.

Через несколько суток, ободранный, исхудавший, но живой Кеннет выбрался на свет божий, полной грудью вздохнув вольный воздух и радостно улыбнувшись. Навстречу ему поднялся Виктор и Кеннет ничуть не удивился, лишь прислонился к нагретому солнцем и обласканному ветрами шершавому камню. Редко бывали в его жизни моменты ничем не омраченного счастья. Виктор был живым доказательством того, что все они реальны, все — и Рудая, и Виктор, и Дейзи и он. Он снова был жив. Никогда еще Кеннет так ни радовался побратиму. Виктор сел рядом. Десять минут тишины в обществе друга.

Встал Кеннет снова тем, прежним Кеннетом, что пришел к границе Излома. Ни ссадин, ни переломов, ни царапин.

— Сколько мы здесь?

— Около двух часов.

— А РУДАЯ?

— Первым нашел тебя.

— Как?

— Почувствовал расстерянность, боль, гнев, безысходность, решимость, уверенность, надежду, целеустремленность. Наша связь окрепла и разлилась по крови. Я рад, что не ошибся в тебе. И понял, почему она тебя выбрала.

— Я жив сейчас, только благодаря ей. Её голос в моей голове привел меня в чувство.