– Чего же вы молчите?
– спросил мальчиков гребец в матросской тельняшке.

Что могли они сказать? Возражать знаменитому на всем побережье пловцу Константину Василенко они не смели. А Коле и Ваде даже понравилось, что Василенко принимает их за участников предстоящего первомайского заплыва. Но Борис почему-то решил признаться.

– Мы тут спор один решали...
– хвастливо заявил он.

– Спор?
– удивились гребцы.

– Ну да. Насчет того, кто раньше доплывет к маяку, - пояснил Борис.

Лицо знаменитого пловца посуровело.

– Эге-е! А ну-ка, давай нажми!
– обратился он к гребцу.

И они вдвоем изо всех сил налегли на весла.

Уключины сердито заскрипели. До берега уже оставалось не больше двадцати метров, как вдруг знаменитый пловец Василенко и гребец в тельняшке самым бесцеремонным образом сгребли одного за другим Бориса, Колю и Вадю и столкнули их за борт шлюпки.

Нечего и говорить, какие позорные минуты пережили наши друзья. Грустные и унылые, они нехотя выбрались на берег.

– Главное то, что спор сорвался! Теперь все надо начинать сначала, - промямлил растерявшийся Борис.
– И выбросили, как самых жалких щенят...

– Все... все сначала!
– угрюмо подтвердил Коля.

– И кто тебя тянул за язык насчет спора?
– сказал Вадя.

– Я же не знал! Я ни при чем...
– виновато бормотал Борис, оправдываясь.
– Что ж, придется одеваться...

Но беда, как говорится, не приходит одна.

Когда Вадя подошел к расщелине камня, чтобы достать одежду, он побледнел.

– Ребята... одежда!

– Что? Укра...ли? Быть не может! Ты, Вадя, смеешься?
– заикаясь от волнения, еле-еле выговорил Борис.

– Погляди сам.

Расщелина была пуста.

Несколько минут мальчики молчали.

Наконец Коля не вытерпел:

– Спокойно, товарищи! Сядем и обсудим...
– Он горько усмехнулся и повторил: - Обсудим наше положение. Кричать о том, что нас обворовали, стыдно.

– Да, стыдно.
– В знак согласия Борис кивнул головой.
– Что же делать?

– Очень просто: дожидаться вечера. Потом кто-нибудь из нас отправится домой и принесет одежду, - предложил Коля.

– План замечательный! Но что скажут дома?
– нерешительно произнес Борис.
– Обязательно спросят, отчего так поздно.

– Подумаешь, задача! Сегодня в школе вечер самодеятельности...

– Тогда пойду я!
– самоотверженно вызвался Борис.

Друзья стали ожидать наступления темноты. Они долго неподвижно лежали на берегу. Настроение было прескверное. Вдобавок хотелось есть.

– Слышите, какие у меня в животе дудки поют?
– со вздохом произнес Борис.

– И у меня тоже, - признался Коля.
– Скорей бы стемнело!..

Но солнце словно и не думало заходить сегодня. Поднявшись, Борис и Вадя принялись молча собирать морские камешки. Коле захотелось побродить по берегу. На выступе одной из береговых скал он нашел кусок парусины, по-видимому, выброшенный на камень штормовой зыбью. Он свернул его трубкой и, перекинув через плечо, возвратился к товарищам.

Вадя, который был одним из лучших учеников по истории древних веков, как только взглянул на Колину находку, авторитетно заявил:

– Настоящая римская тога! От такой не отказался бы сам император Веспасиан...

– Правда?
– заинтересовался Коля.
– Борис, завернись-ка скорее. Она тебе очень пойдет.

Борис покорно примерил древнее одеяние.

2

Вечером, в начале одиннадцатого, Борис завернулся в обрывок парусины и направился домой.

– Ни пуха ни пера, император Веспасиан!
– крикнул ему вдогонку Коля.

– Ладно... Нашел время для шуток!
– сердито отозвался из темноты Борис и зашагал дальше.

На верхней террасе берега, несмотря на позднее время, бродили любители ночных прогулок.

– Глядите, у мальчишки одежду украли, - заметил своей спутнице какой-то молодой человек.
– Экий бедняга!.. Эй, мальчик, а во что ты завернулся?

Борис с досадой сбросил с себя "тогу" и, оставшись в одних плавках, во весь дух помчался по городским улицам.

Не станем описывать, что испытал мальчик, пробегая людный городской сквер. Опустим рассказ и о том, как один солидный гражданин в тюбетейке и роговых очках пытался задержать его. Не сообщим подробностей и о том, как, спасаясь от роговых очков, Борис около часа просидел в подворотне чужого дома.