– Лёшка, Лёшка, очнись! – вернул меня к реальности голос моего воспитателя.

– Прохор, что случилось? – я понял, что лежу на земле, а мой воспитатель пытается трясти меня за плечо.

– Ты даже не бледный, ты белый весь стал, а потом на землю завалился… – Прохор помог мне подняться, поддерживая под руку. – Как себя чувствуешь?

– Хреново. Дай мне пару минут окончательно придти в себя.

– Хорошо. – кивнул Прохор, продолжая меня поддерживать.

Эта пара минут у меня ушла только на то, чтобы прислушаться к себе. Всё было более или менее нормально, за исключением легкого головокружения, подташнивания, и моральной усталости. Не хотелось вообще ничего – не стоять, не лежать, не двигаться, не разговаривать, и, особенно, не думать. Именно выход из этого состояния занял у меня больше всего по времени.

– Прохор, пойдём домой. – я убрал его руку и сделал шаг в сторону, показывая, что посторонняя помощь мне больше не нужна. – Надо отдохнуть.

– Конечно, Лёшка, пошли. – он указал рукой направление куда нам двигаться.

Шли мы не спеша, не разговаривали, а я наслаждался полным отсутствием мыслей в голове. Уже дома, выпив два стакана клюквенного морса, был отправлен Прохором спать.

Проснулся уже тогда, когда за окнами была темень. Чувствовал я себя гораздо лучше, нежели тогда, когда ложился спать. Очень хотелось пить и есть, и я, как был в трусах, так и пошёл в гостиную, в которой горел приглушённый свет и работал телевизор.

– Проснулся? – спросил меня развалившийся на диване Прохор. – А то мы тебя заждались. – он указал на кресло, в котором, закинув ногу на ногу, сидела Алексия.

– Привет, Леся! – кивнул я. – Давно ждёшь?

– Привет, Лёша! – улыбнулась она. – С десяти. Ты на телефон не отвечал, вот я и заглянула, а Прохор сказал, что могу подождать, пока ты не проснёшься.

– А сколько сейчас времени? – спросил я.

– Одиннадцать доходит. – ответил Прохор. – Больше тебя так на тренировках напрягать не буду.

Последние свои слова он сказал таким нарочито равнодушным тоном, по которому сразу становилось понятным, что сказано это было для Алексии.

– Иди оденься. – хмыкнул Прохор. – А я пока ужин разогрею.

Пришлось мне возвращаться в спальню и одевать домашнюю одежду.

Ужинать сели за барную стойку. На самом деле, ел только я, а Прохор с Алексией пили чай.

– Прохор, - обратилась девушка к моему воспитателю, когда я уже практически доедал, - надеюсь, завтра у вас такой тренировки не будет? Просто у нас были планы…

– Не будет. – ответил он. – Но нам завтра с Алексеем после Университета к портному заехать надо. Итак, задержались порядком.

Алексия повернулась ко мне:

– Лёш, ты как, не передумал?..

– Нет, Лесь. – помотал я головой, отодвигая тарелку. – Идём на выставку, а потом в «Приют».

– Хорошо. – она облегченно кивнула.

Прохор взял мою тарелку и отнёс в мойку.

– Долго не засиживайтесь, всем завтра рано вставать. – сказал он нам и направился в свою комнату, а мы с Лесей расположились на диване.

– Лёш, ты всё равно какой-то бледноватый. – погладила меня по голове девушка. – Может, мне домой пойти?

– Давай ещё немного посидим, нормально со мной всё… - успокоил я её.

С Лесей мы проболтали минут сорок, обсудили завтрашние планы и договорились, что как только я освобожусь от портного, то сразу позвоню девушке. Вернувшись в гостиную, застал там Прохора, возящегося с какой-то аппаратурой.

– Садись, - кивнул он мне, - сейчас закончу.

Через несколько минут он удовлетворённо смотрел на зелёный индикатор, горящий на панели прибора непонятного назначения.

– От всех видов прослушки. – прокомментировал он. – В СБ Рода взял, на всякий случай. Как себя чувствуешь?

– Нормально. – махнул рукой я. – Рассказывай, что было.

– Ну, а что было… - Прохор присел напротив. – Мне бы хотелось твою версию событий услышать, а я потом тебе в подробностях расскажу свои ощущения.

– Хорошо. – согласился я, и начал рассказывать. – Всё было как обычно, вернее, как в прошлые разы… - Прохор кивнул, давая понять, что разобрался, о чём я. – Но проломить твой доспех, как мы и договаривались, я уже не пробовал, а сначала ощупал и попытался на него настроиться. И мне показалось, что это у меня с большим трудом, но получилось – твой ментальный доспех потеплел. А потом закружилась голова, затошнило, начала расти моральная усталость, о которой я тебе рассказывал, ну и темнота перед глазами… Всё. А потом я очнулся от того, что ты меня трясёшь…

– Понятно… - протянул Прохор. – Испугал ты меня сильно, когда на землю завалился весь бледный. Я даже, в какой-то момент, начал понимать графа Орлова с этими его экспериментами.

– Прохор! – не выдержал я его лирических отступлений. – Рассказывай, что ты чувствовал!

– Хорошо, хорошо. – улыбнулся он. – Как ты правильно отметил, всё начиналось как обычно. Но! Неприятные ощущения были только в самом начале тренировки, да и то, несравнимо менее насыщенные, чем в прошлые разы. Самое же интересное началось потом…– он сделал паузу. – Ты действительно начал мой доспех как бы ощупывать, не вызывая у меня особого дискомфорта, а затем… - он опять остановился. – Мой ментальный доспех на пару мгновений стал как живой! – Прохор улыбался.