Бледный Прохор смотрел на меня с другого конца дивана, а Глава Рода уже не сидел в кресле, а стоял напротив меня со строгим лицом.

– Теперь я Ваню Орлова вполне понимаю… - сказал он. – Прохор, как ты там Алёшку называешь?

– Монстрой… - ответил тот.

– Ну что, монстра, так и будем на неприятные ситуации и воспоминания жутью своей реагировать?

– Извините… - выдавил я из себя, покраснев от стыда.

Дед же хмыкнул и продолжил:

– Все эти вопросы обсудим после возвращения, времени нет. А сейчас нас ждёт Нарышкин Пётр Александрович, Командир Отдельного корпуса жандармов. – он подошёл к панели, вытащил вставленную в неё флешку и сунул её в карман пиджака. – Пойдёмте.

Дед повёл нас к гаражу, у которого стояла такая же, как и у Прохора, обычная «Нива» с водителем внутри.

– Садимся. – указал на машину Глава Рода. – Не тот случай, чтобы гербами светить…

Ехали мы минут сорок и, в конце концов, после проверки документов, завернули под шлагбаум во двор одного из зданий на Петровке, где нас уже ждал молодцеватый офицер.

– Здравия желаю, Ваше высокопревосходительство, - вытянулся он, обратившись к деду, - Пётр Александрович ожидает вас! Прошу следовать за мной!

Мы поднялись на крыльцо, беспрепятственно прошли пост охраны и оказались в холле с лифтами. Поднявшись на пятый этаж, прошли за сопровождающим офицером в конец коридора, где и оказалась приёмная Командира Корпуса. Из-за стола в приёмной при нашем появлении вскочил уже другой офицер, как я понял, помощник Нарышкина.

– Здравия желаю, Ваше высокопревосходительство! Сейчас я доложу Петру Александровичу о вашем прибытии. – он вышел из-за стола, открыл дверь кабинета своего начальника и исчез внутри, не забыв плотно прикрыть её за собой.

Не было помощника около минуты. Когда же дверь открылась вновь, офицер смотрел только на Главу Рода:

– Ваше высокопревосходительство!..

– Пока ждите здесь. – сказал дед нам с Прохором, а сам зашёл в кабинет.

– Здравствуй, Миша! – Нарышкин вышел из-за своего огромного стола и направился навстречу Пожарскому.

Они обнялись, и хозяин кабинета указал в угол, где стояли два кресла и журнальный столик.

– Что-то будешь? Чай, кофе, что-нибудь покрепче? – спросил Нарышкин.

– Нет, Петя, спасибо. – мотнул головой Пожарский. – Держи. – он достал из кармана флешку и положил её на журнальный столик.

– И как тебе?.. – Нарышкин взял флешку и, в свою очередь, убрал в свой карман.

– Я, конечно, знал все подробности от Лёшки и Ваньки Орлова, но увидеть своими глазами, хоть и в записи… Впечатляет!

– Вот и я проникся! – улыбнулся Нарышкин. – Да ещё потом рапорт подробный Ваньки прочитал, где он в восторженных выражениях отзывается о курсанте Пожарском, и в подробностях описывает все свои промахи в работе с ним. Смолова с Пасеком выгораживает, мотивируя это тем, что они, якобы, выполняли его прямые приказы. Они же в своих рапортах, как водится, выгораживают полковника, указывая, что это именно они были непосредственными командирами курсанта, вину в провокациях признают, и готовы понести наказание. Но и это ещё не всё. – Командир Корпуса сделал небольшую паузу и продолжил. – Ко мне поступила бумага за подписью всех бойцов подразделения «Волкодав» с просьбой вернуть курсанта Пожарского. Первыми стоят подписи Орлова, Смолова и Пасека. Мотивировку зачитывать надо, Миша? – хозяин кабинета поднял вопросительно бровь.

– Понятно, что им такой боец крайне необходим в особо сложных ситуациях. Речь-то об их жизнях идёт… - ответил задумчиво Пожарский.

– Вот-вот, Миша. – кивнул Нарышкин. – А ты должен догадываться, как сложно найти кандидатов для этого подразделения, да потом ещё и вырастить в хорошего специалиста.

– Саныч, всё я прекрасно понимаю! – отмахнулся князь. – Говори прямо, что предлагаешь?

– Отношение у твоего внука сейчас к бывшим отцам-командирам не очень, предлагаю привлечь его воспитателя, Прохора Белобородова, в качестве некого посредника или инструктора, тем более что он в курсе происходящего, да и дело его личное я полистал, которое тоже меня впечатлило… Он лучше всех остальных знает Алексея Александровича, да и с Орловым они хорошо знакомы. Как тебе, Николаич?

Князь не спешил отвечать, а задумчиво откинулся на спинку кресла.

– Какой будет статус у Белобородова? – наконец, поинтересовался он.

– Все аспекты тренировок курсанта Пожарского будут согласовываться непосредственно с ним. Так же он имеет право, в качестве инструктора, присутствовать на этих тренировках и вмешиваться в них. Когда дело дойдёт до работы, сам понимаешь, Миша, его полномочия заканчиваются.

– Я согласен, Петя. – не задумываясь, кивнул князь. – Осталось только заручиться согласием самого курсанта Пожарского.

– Отлично, Миша! – заулыбался Нарышкин, поднимаясь из кресла. – Пойдём за стол сядем и внука твоего с Белобородовым пригласим.

Да… Как быстро эти два старика уговорили меня вернуться на службу в Корпус! В ход пошло всё – и лесть, и уговоры, и воззвания к моему патриотизму и долгу каждого дворянина. Главным же фактором стало то, что дед просто сказал:

– Надо служить, Лёшка, тем более на таких условиях…

Прохора же и уговаривать не пришлось – как только он услышал, что ему предлагают, глаза загорелись, а итак прямая спина распрямилась ещё больше! На мой последний вопрос, как меня встретят сами «волкодавы», генерал-полковник Нарышкин показал издалека бумагу с просьбой о моём возвращении, якобы подписанную всеми сотрудниками подразделения, включая руководство. Уже прощаясь, Командир Корпуса протянул мне мой пропуск, который я оставил на базе в Ясенево, и сказал: