Голос в памяти Элви произнес слова так ясно и отчетливо, словно они были сказаны вслух: «Проблема в распределенной ответственности. Один человек отдает приказ, другой выполняет. Один говорит, что не жал на курок, другой – что ему приказали, и каждый снимает себя с крючка». Она медленно выпустила воздух сквозь зубы.

Элви запросила соединение с офисом Сагаля. К его чести, он ответил сразу.

– Доктор Окойе.

– Адмирал, вы не присоединитесь к нам на мостике? Появилась новая информация, которую я хочу до вас довести.

Она чувствовала, как он колеблется, решая, не уловка ли это, чтобы остановить план бомбардировки. Причем то, что информация настоящая, для него не было аргументом.

– Уже иду, – бросил Сагаль, и разорвал соединение.

– А ведь мы можем ещё и взбунтоваться, – заметил Фаиз.

– Без шансов, – сказал Тревон. – Я провел анализ навигации. Даже если мы возьмём под контроль корабль, «Тайфун» распылит нас прежде, чем мы доберемся до любых врат.

– Господи, Тревон. Я же пошутил.

– О, – ответил Тревон. – Извини.

– Были же времена, когда я была просто ученым, – посетовала Элви. – И мне, помню, ещё нравилось – было так мило.

Через пять минут на мостике появился Сагаль и проплыл к своей станции, не глядя ни на кого вокруг. Элви вспомнила, как он сидел на том же месте, ещё не просохший от геля, и плакал. Сейчас он был совсем другим, и даже против воли, она на мгновение восхитилась им. В молчании он уставился на дисплей. Самыми громкими звуками был тихий шум рециркулятора, и нервное постукивание пальцев Тревона.

Пока Джен снова объясняла значение графиков, Сагаль бесстрастно впитывал информацию. А когда она закончила, задумался в привязи своего амортизатора. Потом скользнул взглядом по Элви, и ей показалось, что в его глазах что-то блеснуло. Может быть, благодарность.

Жестом он открыл канал связи.

– Адмирал Сагаль, чем могу помочь?

В голосе губернатора Сонг слышался отблеск тягучего выговора уроженки Долины Маринер. Интересно, чей это признак, – марсиан, работающих на Лаконию, или лаконианцев, унёсших свой акцент в инопланетные миры и вернувших его обратно. Своеобразное послушание людей Дуарте, или неотъемлемая часть марсианского характера.

– Мои очкарики выдали анализ, который я хочу показать вашим, губернатор. Может, ничего стоящего, но стоит придержать бомбардировку, пока мы не поймём, с чем имеем дело.

Последовала долгая пауза.

– Заинтриговали, адмирал. Присылайте, что там у вас.

– Спасибо, – сказал Сагаль, и губернатор отключила связь. – Доктор Лайвли, поделитесь выводами с «Тайфуном» и «Мединой». Посмотрим, разделят ли они ваши опасения.

– Да, сэр, – подтвердила Джен, и стала копаться с данными, как студент, получивший дополнительные пять минут на выпускных экзаменах.

Фаиз тронул Элви за плечо, и еле слышно зашептал:

– Думаешь, нам просто сошло с рук, что мы...

И вселенная взорвалась.

Будь это звук, он бы оглушил. Элви зажала руками уши. Рефлекс. Наиболее приближенное значение. Закричала Джен. Элви попыталась рухнуть на палубу, но вышло лишь подтянуть ноги, и поплыть в позе эмбриона. Изгиб настенного поручня перед её глазами стал узором, изысканным и прекрасным. А тёмное масляное пятно, потёртость от касания рук экипажа, – картой обширной береговой линии, фрактальной и сложной. Она чувствовала близость Фаиза по волнам давления, прошедшим между ними, что соприкоснулись, и отразились прочь, когда оба закричали. Воздух превратился в туман из атомов. Сагаль стал их скоплением. Она и сама была облаком.

Ты знаешь это, думала она. Ты уже была здесь. Только не отвлекайся. Только не потеряй себя.

Облако её руки завибрировало в пустоте, скользнуло сквозь ничто и упало на облако, бывшее поручнем. Энергетические поля между атомами тела и металла начали танец давлений, их волна породила в руке молнию, настолько сложную, что на ней трудно было сосредоточиться. Она фиксировала и обычные чувства, но происходило сразу так много всего, что почти невозможно было удержать ощущения в уме.

Элви обнаружила, что видит сквозь внезапно испарившийся корабль и облака вокруг. «Медина» стала огромной, но призрачной грозовой тучей в центре всего, что было ими.

И кто-то двигался там, в облаках, тёмный, извилистый, скользя словно танцор меж капель дождя. Ещё один. И ещё. Они шли со всех сторон, пронизывая газ, жидкости и монолитные формации, рассеивая облака своими телами. Твёрдые. Реальные в каком-то ином смысле, отличающемся от скоплений материи. Реальнее всего, что ей довелось повидать. Завитки тьмы, никогда не знавшие света. Не способные узнать свет. Ты уже видела этот антипод света. Тьму, похожую на глаз злого бога... Уже произносила эти слова.