Что рассказывала мне тетушка? Да много чего! О магии, чародейках, стихиях. О том, что каждая сила может… Точно! Но выйдет ли?

Страх ошибиться я отогнала как можно дальше и подползла к телу регента. Положила руки ему на грудь и зажмурилась.

Стихии могли намного больше, чем принято было считать. Чародейка огня могла не только кинуть сгусток жидкого пламени, но и возродить к жизни демона. Чародейка земли — создать голема. Чародейка воды — замедлить течение времени. Много возможностей было у стихий, так сразу и не вспомнить все то, что рассказывала мне тетушка. Но я вспомнила самое важное.

— Воздух дает жизнь, — прошептала я, стараясь воззвать к стихии, которую держала под контролем с самого детства. Отдаться ей. Раствориться в силе. — Воздух может дать и отнять. Отняв эту жизнь, я хочу ее вернуть.

Целительство. Именно эта отрасль магии ценится больше всего. И чародейкам воздуха она доступна в полной мере. Вплоть до воскрешения. Да только я слаба и неопытна.

Но я должна!

— Просто раствориться в силе, дать ей себя, как она дает мне себя, — бормотала я какой-то бред, выпуская магию на волю.

Я не концентрировала ее, не превращала в заклинания. Я просила у нее помощи, наставления. Просила вернуть жизнь этому мужчине, наполнить его легкие воздухом, запустить сердце, заживить рану. Дать ему сил открыть глаза и самостоятельно задышать.

Шли секунды, минуты. Магия вытекала из меня огромным потоком, сил оставалось все меньше, но я упрямо прижимала ладони к груди Рейнольда.

Если я могу помочь ему, я помогу. Я могу!

Улис все это время молчал, а потом я почувствовала магическую поддержку духа-хранителя. Он делился со мной своей силой, подпитывал мой резерв, давал больше энергии.

Время тянулось невыносимо медленно. Я уже не чувствовала ног, не могла открыть глаза от навалившейся слабости, но продолжала выпускать на волю стихию. Из упрямства. Из желания не участвовать во всем этом.

Из… из-за страха… Только не за себя. Нет.

О себе я сейчас думала в последнюю очередь.

Важнее был другой человек. Другая жизнь.

— Рейнольд, — сорвалось с моих губ имя, но я не услышала этого, оно оказалось ничем по сравнению с непонятно откуда возникшим звоном.

— Асмия, — раздался откуда-то голос Улиса. — Открой глаза.

Легко ему говорить! Я от слабости не чувствую тела. Не чувствую холода от каменного пола. Жаль, что моей магией шкуру медведя свернуло и откинуло к шкафам. Даже порывов ветра, врывающегося через окно, больше не чувствую.

— Леди Нур?

Жесткий, слегка хрипловатый голос с нотками удивления. Но…

Я все же распахнула глаза. Откуда только силы взялись! И встретилась взглядом с зелеными глазами, которые всегда казались мне ледяными.

Регент лежал на боку, на белой рубашке проступили бурые потеки. Испачканный в крови кинжал лежал между нами на полу. Да только раны на груди мага не было. Лишь разорванная ткань напоминала о том, что я сделала.

В ответ я смогла только облегченно выдохнуть и прикрыть глаза.

У меня получилось… У меня получилось! Вышло! Он живой! Не знаю, вылечила его магия или из рук богов забрала, но он живой! Я никого не убивала!

Мгновение царила тишина, затем Рейнольд пошевелился, поднялся с пола и резко вздернул меня на ноги.

— Чародейка. — В его голосе было столько брезгливости и ненависти… — По тебе плачут острова Лифы.

— Чародейка. — Я заставила себя уже в который раз открыть глаза и выдержать взгляд регента короля. — Чародейка, которая только что вернула тебя к жизни, Рейнольд Герей. И что я слышу вместо слов благодарности?

Злость ударила под дых. Магия, которую я, казалось, исчерпала целиком, настойчиво попыталась вырваться из-под контроля и заткнуть наглеца.

Мне было все равно, что будет дальше.

Улис перелетел поближе. Я не видела его, но чувствовала и ощущала его усталость. Дух-хранитель тоже потратил немало сил на то, чтобы вытащить эту… этого… регента.

— Что ты говоришь? — Рейнольд вскинул голову, обращаясь к пустоте. — Обсудим это позже, Ашар. Асмия, пойдем.

Открытый портал, еще один кабинет. На этот раз, видно, обжитый, теплый. Меня без лишних разговоров усадили в уютное кресло. Если бы не ситуация, я бы тут и уснула. От усталости, страха и обиды.

Но вместо того, чтобы оставить меня в покое, мужчина воткнул мне в руки откупоренный флакон из синего стекла.