У Рюзгара сердце сладко сжалось, стоило увидеть, как в бессильной ярости сверкнула зелень очей, прежде чем потухнуть под тенью ресниц.

— Любовник? — уловила ключевое слово Нилюфер. Взъярилась оскорбленной кошкой: — Так вот почему он решил от меня избавиться! Из ревности! Ах, ты ж ариманов пёс! Ах, ты ж хвост шайтана! Джиннова вонючая задница, вот ты кто!

Даже Кара-Курт был изумлен тем, как может ругаться благородная дева. Он брезгливо помахал рукой, и один из разбойников поспешил заткнуть принцессе рот, просто зажал ладонью. Но и лишенная возможности изрыгать проклятия, она не сдавалась, мотала головой и сердито мычала.

Между тем атаман еще не закончил разговор с мрачным пленником:

— Какая удача для я: я теперь иметь не только принцесса, но и принц! Вах, какой радость! Просто сердце петь от счастья. И для ты это тоже удача, Нарцисс, — сказал Кара-Курт, обращаясь к Зарифу. — Ты ведь теперь понимать, правда? Если б ты убивать по глупость этот милый дева, разве Зарыватель оставлять тебя живой? Как ты думать?

Рюзгар уж не стал встревать и поправлять, хотя больше всего на свете он ненавидел, когда коверкают его кличку, честно заработанную многолетней придворной службой.

— Вах, какой же вы все глупый! Ну, дева это простителен, ведь она есть юный баба, ей положен быть глупый, — рассуждал Кара-Курт, вышагивая перед пленниками. — Но ты-то! Нарцисс? Как ты позволить, чтоб халиф так ты обманывать! Какой же ты глупый. Один халиф хитрый, а вы все глупый!!! — объявил атаман, обведя пленников указующим перстом. И еще ниже склонивший голову Зариф был склонен в этом с ним согласиться.

— Но ничего, — утешил их Кара-Курт. — Мой господин Аль-Аслан ваш жизни сохранять. Он не позволить быть война между ваши два страны! Как бы халиф ни хотеть ваш родители между ними ссорить из-за ваша глупая смерть. Тем более я сам не хотеть, чтобы погибать два самый красивый под солнце цветки: Черный Нарцисс и Белый Лилия!

Кара-Курт по-хозяйски сдернул с лица Зарифа платок. И Рюзгар застонал, не сознавая, что стонет в голос. Реальность оказалась прекрасней, чем его фантазии: и скулы, и подбородок, и чувственные губы — краше любой мечты! Однако Рюзгар твердо решил, что от легкой юношеской щетины и от нежных усиков над верхней губой он заставит Нарцисса избавиться при первом же удобном случае.

Закапыватель не сразу заметил, что на его стон обратили внимание все, даже разбойники повернули головы.

— Что? — изобразил Рюзгар невинное выражение, которое на физиономии палача смотрелось страшнее любой хмурости и злобности. — Веревки тугие, в кожу впились. Больно же!

Пока все отвлеклись на него, принцесса воспользовалась моментом — и укусила державшего ее разбойника за мозолистые пальцы. Она не собиралась восхищаться красотой своего несостоявшегося убийцы! Наоборот, при виде его идеальных черт в ней всколыхнулась ответная волна ревности. Принц — ну надо же! Любовник ее жениха собственной персоной! Пусть даже она сама не желала этого брака, но оскорбительно же всё-таки!!!

Укушенный разбойник взвыл. И Нилюфер, сбросив с запястий веревки, накинулась с кулаками на Зарифа, сопровождая беспорядочные удары громкой яростной руганью базарной торговки.

— Шайтан вы за ноги! — заорал в возмущении Кара-Курт на своих разбойников. — Почему дева не связанный?!

— Мы ее связывали! — покаялись разбойники. — Но она запищала, что ей больно, и пришлось ослабить узел! Это ж дева, а мы дев связывать правильно не умеем! Страшно, вдруг косточки переломятся?! Тем более нежная принцесса!

— Вокруг мой одни идиоты! — возвел очи к небу атаман.

В итоге Нилюфер еле оттащили от изваленного в пыли Зарифа, ставшего теперь уж не Черной Смертью, а совершенно серой и пуще прежнего бледной. Переживавший за него больше всех Рюзгар вздохнул с облегчением: Нарцисс от вспышки девичьего бешенства не сильно пострадал. Она ему даже лицо не расцарапала против бабского обычая — наверное, потому что он, опешив, совершенно не сопротивлялся.

Ярость в сердце принцессы угасла так же внезапно, как вспыхнула. Нилюфер села прямо на землю и разрыдалась. Громко, со вкусом, с подвываниями, с соплями и ручьем слез по грязным щекам. Уж что-что, а деву учить рыдать не надо, это умение врожденное. Тем более необходимое для нежной капризной принцессы.

Кара-Курт от ее немелодичного разобиженного воя уши закрыл руками. И приказал отправить ее к бабам, чтобы успокоили.

Выяснилось, что лагерь разбойников был разбит совсем рядом: несколько больших общих палаток, шатер для атамана, загончик для лошадей да ручей в двух шагах. Что еще для кочевой жизни нужно?

Уставшую от собственного рёва принцессу больше не связывали. Ее отвели к женщинам разбойников, коих оказалось не так уж мало. Те как раз были заняты готовкой: кухня располагалась под простым навесом — два закопченных котла над трескучими кострами.

Поахав и поохав над несчастной девой, женщины определили ее резать лук. Всё равно слезами умывается, так хоть будет уважительная причина носом хлюпать. А то, что замуж не по своей воле идет — то разве ж горе? За халифа ведь, не за нищего какого-то отдают!