– Лечу в Лос- Анджелес, у меня там подруга, – я думал, что использовал беспроигрышный вариант, но он поверг меня в очередной ступор новым вопросом, не дав договорить.

– А она сама знает, что у нее есть такой друг? – сверкнув глазами, спросил он. После чего снова вернулся к своему обычному созерцанию.

Я пару минут пытался правильно сформулировать свой ответ, но он снова опередил меня.

– Не люблю дождь, – проговорил, перестав улыбаться, рыжий. Я понял, что ответы ему не нужны – человек явно находился внутри себя. Он взял стакан, вытащил из него соломинку и одним глотком закончил. После чего встал и ушел внутрь салона так далеко, что я потерял его из виду. Единственное, что осталось в памяти, это цвет его волос и блеск необычного вытянутого перстня на указательном пальце правой руки. Он был, похоже, из серебра. Необычайно массивный, с искусно и глубоко вырезанным в серебряной пластине рисунком в виде дерева. Мне почему-то снова показалось, что я видел такой же у сиднейского таможенника в окошке. Хотя подсознание могло меня обмануть в свете последних событий. Я попросил двойной шот ледяной водки и стакан воды. Надеюсь, это мне все же поможет уснуть до конца полета.

Лос- Анджелес встретил меня мерзко моросящим дождем. Прав был рыжий пассажир. Я выискал свою фамилию на табличке встречающих. Сегодня меня ожидала шофер-женщина в красивой строгой черной форме и очень высокая. При моих ста восьмидесяти сантиметрах, я был ей только до уровня уха.

– Я Кочетоф, мисс. Дэн.

– Прекрасно, сэр, – улыбнулась мне свысока она. – Мне оплачен ваш проезд в любую точку, что назовете. Я – Дейзи. И, миссис, если можно.

Она небрежно забрала у меня оба рюкзака одной рукой и понесла их к багажнику не нового, но сверкающего «понтиака», а я с восхищением посмотрел в кожаное нутро этого монстра. Думаю, что такая машина ей действительно по росту. Вдруг что-то кольнуло меня сзади. Обернувшись, я увидел недавнего рыжего любителя узо, который пристально смотрел, как я сажусь в лимузин. Теперь на нем было легкое пальто и короткополая шляпа, скрывавшая его истинный цвет волос.

– Подвезти? – крикнул я ему. Он отрицательно мотнул головой, повернулся и снова исчез в толпе, как в самолете несколько часов назад.

Я влез на кожаный бордовый диван за спиной Дейзи, поставил сумку рядом с собой и стал доставать телефон.

– Куда вас отвезти? – спросила она. Голос был глубоким, и если б не явно слышимые женские нотки, то я бы подумал, что именно он звучал в моем сне.

– Миссис Дейзи, я предпочту Марриотт, Резиденс Инн, – решил не ехать к Джессике я. Надо привести мысли в порядок, а это мне удается обычно в одиночестве. – И, если можно, не очень быстро, хочу посмотреть город, что изменилось за два последних года.

– ОК, – стандартную фразу американцев она произнесла особенно глубоко и протяжно. – За пять минут поездки вы точно успеете все увидеть.

И снова заулыбалась.

– Баскетбол? – почему-то спросил я.

– Нет, сэр, волейбол и травма ноги. Вы позволите мне снять фуражку?

– ОК, – также нараспев ответил я и улыбнулся ей в зеркало. Сняв головной убор и показав мне густую короткую стрижку на затылке, она переключила рулевую рейку на драйв, и четырехколесный корабль, качнувшись, повез меня дальше. В отель, где я останавливался всю сознательную жизнь, если оказывался в Лос- Анджелесе.

Мелькнули в окне огромные буквы LAX, и мы покинули одни из крупнейших ворот на территории США. Через четыре минуты мы въехали на площадь отеля, ведь до него было не более двух километров от зоны прилета.

– Спасибо, Дейзи. Поездка была потрясающей. Сегодня дальнейший маршрут будет без меня, – я протянул ей пятьдесят долларов и наткнулся на очередную улыбку.

– Спасибо, сэр, но мне уже выплатил и щедрые чаевые, – и она протянула мне визитку, ослепительно улыбаясь. – Звоните, всегда нужен хороший авто под рукой.

Деньги она не взяла. Подбежавший беллбой схватил рюкзаки из багажника и покорно ждал, пока я выйду из машины. На визитке красовалась верхушка пирамиды однодолларовой банкноты с масонским глазом, которая стояла на двух колесах. С другой стороны был номер телефона и никаких слов. Я вспомнил, что Дейзи означает «глаз дня» и понял всю прелесть такого тонкого хода рекламщиков. Я уважительно кивнул моей кратковременной знакомой и вышел.

В сопровождении боя я дошел до регистрационного холла, где, к своему удивлению, увидел старого индуса, Седого Санти, портье по выдаче ключей. Его курчавые волосы стали абсолютно белыми, и он, если бы не природный темно-коричневый цвет кожи, стал похож на добряка Сайту. Только без бороды. Он тоже расплылся в улыбке, увидев меня.

– Мистер Кочетоф, какая удачная мысль привела вас в Марриотт в октябре? – он сразу потянул руку к ячейке постоянно занимаемого мной "45D". – Ваш любимый номер свободен. Вчера он проводил своего гостя, наверно, ждал вас.

– Спасибо, Санти. Рад видеть тебя, – мне почему-то действительно стало легче на душе, когда я увидел старого знакомого. – Интересно, а мой любимый столик в «Высоте 33» тоже меня ждет? Обязательно проверю.

Взяв у старика карточку и выслушав его уверения, что регистрацию сделают без меня, я поднялся в свой проверенный, очень удобный, а, главное, тихий номер. Сунул бою 5 баксов и закрыл за ним дверь.

Я вспомнил, что так и не позвонил Джессике, хотя был уверен, что она и так уже знает, где я нахожусь. Набрав ее номер, я выслушал около дюжины гудков, но она так и не ответила. Впервые за десять лет нашего знакомства.

Проведя весь день в ожидании звонка, я успел полноценно нагуляться по побережью, проехаться по магазинам для туристов и путешественников в Санта-Монике. Закупить все необходимое, что требовало замены – три пары белья – две обычных и одну с термозащитой, дюжину носков всех длин и плотности, новый жилет-разгрузку – старый уже латался несколько раз и мог стать причиной ненужных потерь, и прочую дорожную мелочь, которую каждый, кто часто переезжает, так высоко ценит. И, конечно, новый рюкзак.