Со стороны амбара до нас долетел резкий окрик Динара:

— Эй вы там, придурки, хватит прохлаждаться! За работу, вам еще коров доить!

— Вот-вот. Как председатель, я глубоко обеспокоен тем, что наше маленькое жилтоварищество вынуждено существовать в подобных условиях. И, говоря про условия, я имею в виду отдельных индивидуумов, которые хотят выехать на чужом горбу, самим при этом ничего не делая.

— Да, я тоже не люблю тех, что реализуются за чужой счет, — согласилась Даша. — Тогда давайте искать другие варианты.

И она замолчала, безмятежно улыбаясь, пока мы сверлили ее с двух сторон настойчивыми взглядами.

— Что?

— Ищи, — предложил Виталя.

— Почему я? Вы же мужчины!

— В данный момент это спорный вопрос, требующий отдельного обсуждения, — я вспомнил, как проснувшись сегодня утром, обнаружил, что Даша во сне навалилась на меня своей грудью, а единственная мысль, что мелькнула в моей голове в тот момент — это то, что потолок в трещинах, зимой будет холодно. — А что касается работы, то кто здесь прожил всю жизнь?

— Напоминаю, что до восемнадцати лет я вообще ничего, кроме стен интерната, не видела. Так что, считай, я прожила всего два с половиной года.

— А мы всего три дня. Сечешь разницу?

Рыжеволосая закончила обрывать ромашку, остановившись на "не залетела", и обхватила руками колени, делая вид, что думает.

— Ну, даже не знаю…

**************

Искусственно произведенные тела — это самая главная и самая важная технология из всех существующих.

С рождаемостью все было из рук вон плохо. Как правильно заметил Координатор — не было смысла зачинать ребенка, когда не знаешь, доживешь ли до утра ты сам и твоя вторая половинка, и не нападет ли на твою базу очередной монстр, и не пробьет ли он купол, и не сожрет ли тебя в качестве закуси под пиво. К тому же, по статистике, каждый третий ребенок теперь рождался с последствиями перенесенного вируса, и мог вполне не дожить даже до шестилетнего возраста, а это еще один повод не рожать его вообще. Даше, как и немногим другим, повезло в этом плане, но проблему это не решало.

Когда исследователи с баз откопали в джунглях один из не разрушенных городов, и Высший Совет принял решение его заселить, остро встал вопрос: кем? Никто из жителей тогда еще девяти баз не хотел переезжать, все были уверены, что человечество обречено на гибель, и нет смысла бороться с уже решенным концом. ВС нужен был достойный аргумент, чтобы снова вдохнуть в людей веру в жизнь. Тогда какой-то ученый-умник и предложил решение. Город успешно открылся через три с половиной года, он был окружен мощным куполом, а часть населения составляли уже взрослые, полноценно пригодные для выживания мужчины и женщины, чьи души были вырваны из нашего мира и внедрены в новые тела — без изъянов, без восприимчивости к вирусу, с уже необходимыми навыками, короче, новая эра. Это подстегнуло надежду остальных оставшихся в живых, уже считающих себя покойниками. Девять баз превратилось в двенадцать, новая технология успешно прижилась на каждой, и вот уже более двух десятилетий в тайных подземных лабораториях штампуют новых, усовершенствованных сверх-людей, только штампуют не естественным путем "пестик-тычинка", а путем использования генетических материалов, в изобилии оставшихся после всемирного вымирания. ВС поставил цель — создать как можно больше городов, заселить его как можно большим количество людей, и уничтожить как можно больше бродящих по планете чудовищ. Некоторые из новых жителей имели особые навыки исследователей, и в их предназначение входило расчищать территорию за пределами баз, и выискивать новые места для новых городов. Так у человечества появилась надежда на выживание, и так мы с Виталей, а также Котопес с Боцманом, оказались здесь…

Мозг кипел, как кастрюля с кашей, воображение показывало яркие, четкие картинки. Меня всегда доставали бредовые, реалистические сны, где свежие впечатления накладывались на старые воспоминания, и после которых я вставал измученный, будто вообще не спал. Но сейчас, не успел я удивиться, что я снова в школе, а за партой учителя сидит Координатор в рабочей робе, как кто-то потряс меня за плечо.

— Саша! Проснись!

Мимолетно порадовавшись, что наша лентяйка взяла на себя смелость поработать будильником, я приоткрыл глаза, и тут же застонал, обнаружив вокруг непроглядную темень, что означало глубокую ночь, а уж никак не раннее утро.

— Маузер! Вставай, слышишь? — Даша снова потрясла меня.

— Даш, давай ты в следующий раз приставать будешь, нам в пять вставать… — я перевернулся на другой бок, и внезапно за стеной прозвучал крик, а потом утробный, оглушительный рев. От неожиданности я подскочил на месте, упал на Дашу, и вместе мы замерли, перепуганные до полусмерти. Виталя даже не пошевелился — верный старым привычкам, он каждую ночь пихал в уши кусочки ваты, и не слышал вообще ничего.

— Что это? — спросил я шепотом, незаметно ощупывая штаны. К счастью, не сконфузился перед мадам.

— Не знаю, — прошептала рыжая, боясь пошевелиться. — Сплю, слышу какое-то сопение, открываю глаза — а оно как зарычит! У меня чуть волосы на голове дыбом не встали!

— И давно оно рычало?

— Минуту назад.

В этот момент за стеной раздались тяжелые, едва слышные шаги, будто кто-то огромный переставлял свои ножища, но делал это, стараясь никого не потревожить. Что, в виду только что прозвучавшего рева, было лишено всякой логики. Затем раздалось тяжелое сопение, и что-то на несколько секунд заслонило свет луны, заглядывающей сквозь крошечное оконце под крышей сарая. Вдобавок, в трещинах вдруг начали мелькать какие-то огоньки, а издалека явно потянуло чем-то горелым.

— Мне страшно, — прошептала Даша. — А вдруг оно нас сожрет?

— Тебя не сожрет, — успокоил я. — Я первый решил так сделать, пусть не наглеет.

Утомленный нелегким рабочим днем, Виталя продолжал безмятежно дрыхнуть, не подозревая о том, какие страсти разворачиваются вокруг. Оставив рыжую лежать на своем месте, я поднялся, и, стараясь ступать как можно тише, подошел к крошечному оконцу. Сердце стучало в груди с грохотом артиллерийской канонады, и странно, что неизвестное чудовище этого не услышало. Подобравшись в окошку, я взобрался на стол, заваленный всякой всячиной, в основном пустыми мешками, и осторожно высунул голову наружу.