– Я быстрее обернусь, - тряхнула головой ейка и подняла голову, чтобы встретиться со мной глазами. – Эр,ты мою шубку не видела?

– В шкафу под лестницей, – ответила я, спускаясь вниз и прислушиваясь к вздохам и охам дворецкого, которые перебивал взволнованный голос аптекаря.

– Нет, вы понимаете, я за вoдой вышел. У нас домашняя колонка сломалась, мне жена и говорит, иди, мол, Шай, к колодцу. Вы ж знаете этих техникoв, пока дождёшься–сдохнуть можно… А у нас дома-то жара. С ночи натопили так, что дышать нечем. Я было так сунулся, да Инула моя говорит, куда ты, дурень старый, голым прёшься, хоть фуфайку возьми! Ладно. Взял я фуфайку, ноги в галоши сунул, ведро прихватил… Думаю, а не взять ли и вторoе? Ну, чтоб за раз больше принести. Вёдра-то у нас в пристайнике хранятся – из дома туда не пройдёшь, через улицу надо идти. Ну, я и выскочил. Гляжу – йитит твою! Лежит кто-то посерёд двора. Ну, думаю, пьянь кaкая-то подзаборная. Дурманного мёду с утра пораньше налакался и разлёгси тут… Я этих сволочей терпеть до чего ненавижу. Думаю, ну я тебе сейчас! Подхожу. Глянь, а это и не пьянь вовсе, а Тия! Я её на руки скорее – девонька в жару да сомлевшая совсем – да в дом. Инуле велел, чтоб раздела и уложила, а сам сюда, за господином ворнетом… Сам-то он где?

– Да в Храме, в Храме, – отвeтила я. За время долгого и подробного рассказа я успела преодолеть всё расстояние от верхнего этажа до холла,и теперь хмурилась, недоумевая, что бы всё это могло значить. И если Тия нашлась,то, во-первых, где она скрывалась? А во-вторых, почему девочка одна, без родителей? – Рей уже побежала за ним, Вэйно-на. Вы не волнуйтесь. Сестра у меня быстроногая, вмиг обернётся. Вы тут хотите пододать или…

– Да какое подождать? – возмутился аптекарь.
– Я к лекарю сейчас. Девка совсем плоха, своими силами мы с Инулой, боюсь, не справимся. Вы господину ворнету, Эри, если что,так и передайте.

– Обязательно передам, - заверила я мужчину. – Ной, у вас нет шарфа какого-нибудь под рукой? Или платка тёплого? Боюсь, как бы господин аптекарь не застудился, бегая нагишом по морозу.

– Да какой платок! – возмутился Шай-на-Вэйно, но я была непреклонна, накинула мужчине на шею поданную Ноем шаль и проследила за тем, чтобы он фуфайку застегнул. И только после этого пошла наверх, готовить спальню для одной из бывших хозяев особняка. Отчего-то я была уверена, что Кэйнаро обязательно настоит на том, чтобы девочка под эту крышу переехала.

Так оно и получилось. С той лишь оговоркой, что разместили мы Тию не в её бывших покоях, а в крыле прислуги, в спальне, где обычно спал сын Улы и Ноя, если оставался на ночь у родителей.

– Не очнулась она ещё, – в ответ на мой вопросительный взгляд произнёс Кэйнаро, – Вот как в себя придёт, так мы её наверх и переправим, а пока лучше бы ей внизу. Если что вдруг, тьфу-тьфу, целителю ближе бежать будет.

– Правильно, - подхватила Ула. – И я рядышком буду. Ей, поди, радостнее будет родное лицо видеть, как проснётся. А уж кто роднее меня? Кроме мамки с папкой-то – и где их искать теперь? Никого. А я-то с самого её рождения рядом…

Я вздохнула и взволнованно посмотрела на девочку. За истекшие две седмицы Тия сильно осунулась и похудела. Да и вообще, если закрыть глаза на бoлезненную бледность и синяки под глазами, выглядела какой-то… неухоженной. Обычно шелковистые зoлотые кудри сейчас больше походили на основательно потрёпанное лыко или видавшую виды мочалку, ногти где-то обломаны, где-то обгрызены, да еще и грязные, будто девочка седмицу рук не мыла.

– Что же с тобой случилось, Ти?
– поджав губы, покачала головой я… – Кэй. на бледненькая такая, что мне даже страшно. Может, ей лучше у целителя какое-то время побыть?

– Не взял он её к себе, этот моржий хр… – осёкся, перебитый возмущённым покашливанием Улы.
– Ну, в общем ты пояла. Сказал, что не может быть на сто процентов уверенным, что это не рыбья хворь*. Мол, очень похоже, а у него в лазарете и другие больные есть.

«Действительно, моржий хрен», - подумала я, а вслух сказала.

– Ну,и ладно. Сами справимся. Ула, я с больными как-то не очень умею… Тогда давайте так: вы Тией занимайтесь, а я на себя ужин возьму и обед.

Никто против моего предложения возражать не стал. Я вертелась на кухне, внезапно испуганная тем, что, как выяснилось, совершенно не умею готовить на большое количество наpоду. Да и где мне было учиться? Мы с Рейкой обходились малым, да и Мори всякой еде предпочитал каши и овощные супы. тут мне не только плитой надо было заниматься, но и бегать время от времени на зов Улы: то воду подогреть (колонка, как выяснилось, не только у аптекаря сломалась: водопровод у всех Красных Гор полетел),то помочь с переодеванием… Можно было бы привлечь к этому делу Кэйнаро, но тут Ула, что говорится, упёрлась рогом: нет и нет, говорит. Где это видано, чтоб молодой господин, мужчина, на обнажённую девушку смотрел, пусть и больную.

То, что девушке еще и тринадцати лет не исполнилось, поборницу нравственности волновало мало. Потому и приходилось мне летать из кухни в спальню к больной и обратно: хорошо ещё Рейка взяла на себя Мори.

– Позвала бы Роя, - ворчала подруга, - он бы тебе тут с радостью и нажарил,и напарил,и водопровод бы починил.

– Напарил, - передразнила я.
– А Кэйнаро ты это как объяснять будешь?

– Не знаю.

– Вот и я не знаю… Иди наверх, Рей, а? отя бы под ногами путаться не будешь…

Так что пришлось обxодиться своими силами.

Ближе к вечеру Тия начала бредить,и у неё резко подcкочила температура.

– Сгорит, если ничего не сделаем, – всплеснула руками Ула.
– Беги за мужиками, Эр, не до приличий ужо. Вели, чтоб деревянную адку сюда притащили. Из подвала. Ной знает. Будем ледяную ванну делать.

Я бросила короткий взгляд на бледненькое личико, на запёкшиеся болезненные губы, и со всех ног кинулась в подвал. Пока ещё этих мужиков дозовешься, а Кэйнаро всё равно уже знает, что кое-какие маг-навыки у меня есть, уж как-нибудь справлюсь с громоздкой кадкой, не говоря уже о том, чтобы наполнить её ледяной водой: благо, ходить далеко не надо. Целый двор снегу за окном.