Кстати, я про того мужика потом часто вспоминала, всё думала, выжил или нет. Ждала, что он к нам на следующий год на ярмарку приедет. Не приехал…

– Что там?
– осипшим от ужаса голосом спросила я.
– Ну, что ты молчишь? Плотоядный червяк?

– Сама ты червяк, дура! – выругалась Рейка и поплевала в сторону от сглазу, видать,тоже на той ярмарке побывала.
– Пятно тут странное. Рисунок. На колесо от твоей прялки поxоже...

Забыв об усталости, я выскочила из ванны и подлетела к зеркалу. В бывшем домике учительницы из зеркальных поверхностей была только одна: на ручном зеркальце, что Рейка с собoй еще из Ильмы привезла, но я и без отражения знала, что еще совсем недавно никаких пятен на моей спине не было: мы всем семейством на День банщика ходили. Мне даже в море леденющем пришлось искупаться вместе с остальными вдовами Красных Гор. Традиция у них тут была такая: уж коли енщине не посчастливилось мужика потерять, обязательно надо у Водных богов благoсловения испросить. И нет, чтобы летом, по тёплой погоде! Зимой – за седмицу до Новорожденной Звезды. И неважно, что двум другим вдовам Красных ор было давно за семьдесят. Традиция есть традиция! Захочешь – не отвертишься. Так что у меня не только Рейка, у меня все местные бабы в свидетельницах: не было у меня на спине никаких рисунков.

– Моржья селезёнка!

– Ты руну себе что ли какую рисовала?
– неуверенно протянула подруга.

– И как бы я это сделала?
– рыкнула я в ответ.
– У меня сзади глаз нету! Час от часу не легче!

– Может, это болезнь какая или проклял кто?
– и вдруг завыла,искривив рот в жалобой гримасе:

– Эстэр-и-и-и-и!! Не умирай! Ка же я без тебя совсем одна?

– Цыц! – я внезапно почувствовала злость и с яростью глянула на остывающую воду.
– Никто тут не собирается умирать. Я сейчас буду мыться и спать. Ты спину мне потрёшь или нет?

– А как же…

– Цыц, я сказала! Рэйху придёт, всё объяснит...

– Рэйху… – всхлипнула подруга, намыливая мне плечи.
– де он шастает вообще, когда так нужен? А что если он вообще не придёт? Ты когда его в последний раз видела?

Давно видела. И не раз уже боялась того, о чём сейчас Рейка говорила: что если то день, когда муж уйдёт навсегда, уже настал? Почему до этого момента была уверена, что он обязательно попрощается перед уходом? Кто мне об этом сказал? что если всё совсем не так? Что если я и в самом деле его уже никогда не увижу?..

– Придёт, не вой, - пробормотала я без особой уверенности. – На волосы полей, пожалуйста, пока я совсем не заснула. Обязательно придёт. Это же эйху. Хотя… Знаешь, я так устала, что мне уже почти всё равно. Проклятие, знак… Моржья отрыжка! Я просто хочу вымыться и лечь спать. Нет у меня сил сегодня об этом думать. Давай завтра, а?

Рейка засопела, но не стала спорить, за что я была ей искренне благодарна.

За это и за то, что она честно притворялась спящей, пока я, достав из сундучка веретено, сплела ниточку-амулет и,тихо выскользнув из спальни, спустилась в крыло прислуги (уж больно мне не хотелось, чтоб Теина горячка вернулась, жалко же девочку).

Ула негромко похрапывала, сидя в кресле, вплотную приставленном к кровати больной. Тия тоже спала. Я потрогала лоб девочки, ещё горячий, но уже е обжигающий, недовольно покачала головoй, вслушиваясь в хриплое дыхание,и осторожно, чтобы никого не разбудить, вплела амулет в волосы за ухом.

На мгновение мелькнула было мысль: «А что если его кто-нибудь заметит до того, как я уберу его утром?» Но я быстро её отмела, шепнув себе:

– Ты совсем из ума от страху выжила, Эстэри? Ну, кто станет обращать внимание на какую-то нитку?

Зевнула, вспомнив о том, что Ула просила сменить её утром,и, накoнец, пошла спать.

Наверх я поднималась с одной-единственной мыслью: добраться до кровати и умереть, в том смысле, что уснуть мёртвым сном. Но стоило моей голове коснуться подушки, как все мысли о сне растаяли туманной дымкой, уступив место тревожным размышлениям о дне насущном. О странном рисунке на моей спине, о шерховском мундире, о Тие, появившейся неизвестно откуда,и, наконец, об амулете, который я сделала для неё.

Я раз десять посмотрела на часы, проверяя, сколько времени мне cпать осталось, а заснула только тогда, когда, по моим расчётам, до рассвета оставалось не больше часа.

«Вовсе не буду спать», – решила я, после чего перевернулась на другой бок и немедленно заснула. И проспала, само собой! Да не только рассвет, но и завтрак с обедом, очнувшись от долгого сна лишь поздним вечером. От чувства зверского голода, если честно. И я даже подумать боюсь, сколько бы я ещё проспала, если бы не он.

Я быстро ополоснулась, смывая с лица остатки сна, глянула в зеркало, проверяя, на месте ли рисунок, который, конечно же, был именно там, где мы его с Рейкой обнаружили накануне вечером. И только после этого направилась вниз, чтобы, во-первых, узнать, что у нас нового, и во-вторых, извиниться перед Улой.

Однако до крыла прислуги я дошла не сразу, вынужденная задержаться на какое-то время в холле у главного входа. Во времена старого хозяина здесь, само собой, неотлучно находился швейцар или один из лакеев, сейчас же, когда Кэйнаро был вынужден рассчитать всю прислугу, двери открывал тот, кто находился рядом,или вообще никто не открывал. Постоянные посетители об этом прекрасно знали, поэтому сразу шли к чёрному хoду и попадали внутрь через кухню, что же касается не постоянных…