– К будущей осени… – жалобным эхом отозвалась Рейка, а я нехорошим взглядом посмотрела на Улу. Уж больно радостно она потирала одна о другую свои пухлые ладошки. Уж не причастна ли добрая кухарка к нашему пожару?

– Ну, что стоим? Кого ждём? Наверх пошли, - тем временем скомандовала Ула, и я, плюнув на свои смешные подозрения, потопала за женщиной.

– Я вас в бывших хозяйских спальнях поселю, – сообщила она, пока мы с интересом оглядывались по сторонам. Несмотря на то, чтo в доме бывшего градоначальника мне приходилось бывать довольно часто, выше третьего этажа я не поднималась. И теперь изумлённо моргала, немного огорошенная увиденным.

Всё же у нас, в Ильме, дома совсем иначе устраивали. Не было этих пугающе величественных окон в коридорах,из-за которых в доме гуляли бесконечные сквозняки – их мы успешно заменяли стеклянными стенами от потолка до пола. И ковры, в которых ноги утопают по щиколoтку, мы стелили только в спальнях. Нет, в моей детской спальне ничего подобного не было, а вот у батюшки – это да. Там такие ковры были – ого-го! – мачеха как-то раз заставила нас их выколачивать. Так мы с сёстрами посмотрели-посмотрели на то, как некоторые жируют, когда другие сами себе вынуждены рыбный суп на пустой воде варить, забрались в кладовую, где новая батюшкина жена мыло варила и всю ароматную, головокружительную ликоль* трухлым червём попортили. Не то чтобы это прибавило сытости нашим желудкам, но настроение улучшило однозначно. По крайней мере, до того момента, как папенька не узнал, кто всему был заводилой и не взял в руки вожжи.

Эх...

А вообще, если не отвлекаясь, то нет. Не умели в Лэнаре делать из жилья дом. И ты можешь в лепёшку расшибиться, навешивая на все двери ручки из чистого золота, а в нужниках ставить вазы из цветного и невероятно прочного вэлльского* стекла, о котором в Ильме, кстати, мы и cлыхом не слыхивали, но уютнее в комнате от этого не станет. И спокойcтвия ты тут днём с огнём не сыщешь.

– Очешуеть, – простонала Рейка, оглядываясь по стoронам, пока Ула умчалась куда-то за свежим бельём. – Слушай, а почему меня никогда не приглашали на этот этаж? Я ж, вроде как, енихом была...

– Не ори, - шикнула я. – Сама смотрю и представить не могу, сколько же этот моржий градоначальник... заработал.

– Мозья иська! – услышав знакомое слово, обрадовался Мори, и мы с ейкой синхронно скривились, вспомнив заведённое с недавнего времени правило не браниться при ребёнке.

Впрочем, думать о том, откуда у мэтра Ди-на было на весь этот шик золото, у нас уже не было ни сил, ни желания. Поэтому, когда Ула вернулась с двумя комплектами хрустящего постельного белья, мы поблагодарили её, истово отказываясь от «стаканчика горяченького молочка с пирожочечком», кое-как застелили огромную кровать и завалились спать, наотрез отказавшись расселяться по разным комнатам.

– Завтра, всё завтра, - пообещала я.

Сегодня же мы попросту не могли спать поодиночке. Завтра будем устраиваться на новом месте. Завтра думать о том, как жить с Кэйнаро под однoй крышей. Всё завтра.

– Люблю тебя, Эр, - устало прошептала Рейка.

– И я тебя, - ответила я.

– А маму лю, а Ею лю, - тут же защебетал Мори,и я привычно поцеловала его в макушку.

– Ряу, – отозвался яу,и я всё-таки заснула. С улыбкой на губах.

Спала я, на удивление, легко,и проснулась полностью отдохнувшей вскоре после рассвета. Осторожно выбралась из кровати, чтобы не разбудить Рейку и Мори,и шикнула на поднявшего голову Ряу:

– Только не шуми. Если хочешь, можешь со мной вниз пойти.

Тот широко зевнул, продемонстрировав мне внушительные клыки, а затем спрыгнул на пол, устроив небольшое землетрясение,и сладко потянулся.

– Нет, – я покачала головой.
– Ты всё-таки не ряу, ты мау. Или даже целое стадо мау.

В ответ мне махнули хвостом и наградили вопросительным взглядом, который я расшифровала примерно так:

– Ну? Так и будем стоять? Или, раз уже всё равно поднялись, спустимся на кухню и проверим, что там можно сожрать?

Выйдя их спальни, я плотно притворила за собой дверь и огляделась. Вчера я была слишком уставшей, чтобы подрoбно рассматривать свои овые покои, отметила только их чрезмерную, я бы даже сказала, утомительную роскошь и почти сразу провалилась в сон. Сейчас же я стояла посреди просторной и светлой гостиной. На большом окне, что занимало большую часть полукруглой стены, гардины из тонкого, неного жёлтого шёлка, а поверх них тяжёлые парчовые шторы, которые то ли никто не завешивал с бгйевае вечера,то ли уже успел раздвинуть с утра. Слева, между двумя дверьми, одна из которых вела в спальню, огромный камин. На стене справа две картины в громоздких золотых рамах. На одной из них изображена бывшая хозяйка особняка в розовом платье с неприличным вырезом на груди, на другой всё семейство Ди-на, включая вислоухого хорда, которого я, кстати, не видела с тех самых пор, как по Красным Горам разлетелась весть о том, что мэтр Ди-на исчез в неизвестном направлении. Тут же, под картинами, между двумя низенькими столиками, плотно заставленными графинами с напитками и чайичками для мёда, находилась еще одна дверь.

Я покачала головой, поражаясь тому, сколько комнат включают в себя покои Унайи-на-Ди. А это были именно её покои. б этом мне рассказала гардеробная, обнаруенная за дверью, что соседствовала со спальней. Кстати, платья бывшей хозяйки кто-то (подозреваю, что Рой) заботливо сложил в три огромных сундука, а освободившееся место заняли наши с ейкой скромные пожитки. Тут же стоял столик для умывания, хотя я точно такой же успела заметить в уборной, которую навестила, едва успев проснуться.

Переодевшись, я обула любимые чимы, и вышла в коридор.