Мах коротко буркнул, что летит на турнир, и потом свяжется, но, если что срочное, так он готов. Гришин знакомый контрабандист был сильно пьян и настоятельно потребовал, чтобы его лучший друг немедленно подгребал в «Свинью и скрипку».

Неисследованными остались только возможности местной связи — за неимением известных абонентов. Григорий задумчиво потёр нос, почесал затылок, потом по-хулигански улыбнулся и, пробормотав «безумству храбрых» — потёр свой жёлудь и, сделал умное лицо и громко произнёс:

— Никифорова.

Ничего не произошло. Григорий немного расслабился, пожал плечами и повторил:

— Никифорова, профессор.

В следующую секунду Ликси, с интересом наблюдавшая за переговорами и даже попытавшаяся схватить лапой миниатюрного Маха, спряталась под дубом. Ренар вместе со стулом попытался отодвинуться от стола, Инга взвизгнула, а Василиса застыла: рядом с кофейной чашкой, чуть превосходя её ростом, возникла Никифорова — в какой-то чёрной хламиде, и крайне раздражённая. На заднем плане просвечивало огромное дерево, под которым сидела неприятного вида старуха. Никифорова оглядела вскочивших ребят, перевела взгляд на вскочившего Гришу и сухо спросила:

— Чем обязана?

Григорий попереступал с ноги на ногу и ответил:

— Ээээ… Я…

— Общение с Васильевой скверно сказывается на вашем словарном запасе. Кто-нибудь объяснит, почему меня отрывают от дел?

Василиса робко пискнула:

— Извините, мы просто хотели проверить, как связь работает…

— И выбрали меня на роль подопытного котёнка? Урманов, я поражена вашей наглостью. С чем вас и поздравляю — меня удивить сложно. Надеюсь, что это не случайность, и вы действительно начали отходить от роли закомплексованного деревенского самородка. Давно пора. А теперь, раз уж все собрались, о делах.

Никифорова отошла к дереву, о чём-то пошепталась со старухой, вернулась на середину стола и уселась. Посмотрела на Ренара и жёстко сказала.

— Ты уж, сладкоголосый, определись, с кем ты. А то мечешься от Ивана к Василисе. Если кто-то ещё не понял — я категорически против открытия сказочного мира. Думаю, у всех интеллекта хватает понять, чем это всё закончится. Пару месяцев, а то и полгода проходы будут открыты, так что пользуйтесь. А потом — все лазейки перекроем. Рябов, не усмехайтесь, ничего ваши олигархи не сделают. И играть против меня не советую. Мы хоть сейчас можем отгородиться, только уж очень много народа нужно эвакуировать.

Никифорова встала, подошла к дубу, который подобострастно опустил ветви вниз, чтобы она могла их пощупать, одобрительно кивнула, вернулась на середину и начала властно раздавать указания:

— Васильева, дуб там посадишь, Тави подскажет — где. Если будут проблемы — зови Урманова и Миха. Ренар, а тебе возвращаться нужно срочно: там твоя восточная красавица уже вторую седмицу зелья варит, дым столбом, как был половину столицы не потравила. Рябов — сам головой думай, как аккуратно в сторону отойти.

Она ещё раз внимательно вгляделась в ребят и с неожиданным сочувствием добавила:

— Не повезло вам. Постарайтесь не сломаться — в конце концов, это всего лишь сказка, и, когда всё закончится, у вас будет о чём вспомнить.

Изображение задрожало и растаяло. Ренар пришёл в себя первым:

— Да, не долго музыка играла. Я, пожалуй, прямо сейчас — обратно. Попробую последние пенки с концертов снять, да и девушку успокоить надо, хоть на время, пока я там.

Григорий неодобрительно хмыкнул, и напомнил:

— Ты ещё плохие новости обещал и разные.

— Да теперь это уже и не важно. Премудрая нашей Василисе въезд закрыла — ни чучелом, ни тушкой. Это плохая новость. А разная — что команда Горынычей тот турнир выиграла и на полуфинал отбыла, куда-то в Азию. Всё, ребята я побежал.

Ренар чмокнул в щёчку зардевшуюся Ингу, потом Василису, и стремительно вышел. Василиса грустно вздохнула:

— Если честно, то я согласна, что нельзя всех подряд в сказку пускать. Вот если бы только для нас маааленькую щёлочку оставили.

Григорий её поддержал:

— Это да. Даже не верится, что могут совсем закрыть. А как же домовые? Тоже уйдут? И лешие? Нужно будет у нашего спросить, всё равно встречаться придётся — нам ведь через него контрабандисты обещали переход организовать.

Инга возмутилась:

— Какой леший? Откуда? Ты мне ничего не говорил.

— Инусь, мы ведь всё равно после экзаменов к нам в деревню едем, ты ведь сама хотела с моими родителями познакомиться. А может, и свадьбу там сыграем. Ну, а леший — местный, я его с детства знаю. Вась, мы и тебя протащить сможем, а там Миха позовёшь, он тебя куда хочешь отвезёт.