Шрифт:
Подобные вопросы приводят к особой постановке «проблемы существования внимания». Ее альтернативные теоретические решения вновь сводятся к различию между «теориями причины» и «теориями эффекта» в психологии внимания (James 1890).
• Можно выделить и рассматривать особую «деятельность внимания» наряду с перцептивной, мыслительной, мнемической деятельностью (которые, в свою очередь, могут быть рассмотрены как научная абстракция, что, однако, не препятствует выделению и анализу перцептивных, мыслительных и мнемических действий и операций). В этом случае внимание предстает как причина продуктивности тех видов деятельности, в осуществлении которых оно участвует.
• Процесс или совокупность процессов, обозначаемых термином «внимание», находятся на особом положении в системе познавательной деятельности человека и могут быть рассмотрены скорее как свойство, атрибут любой другой деятельности (например, восприятия, мышления, предметно-практической деятельности), как следствие ее организации. Человек внимателен к тому, по отношению к чему он де ятелен. Здесь внимание – эффект, продуктивное и феноменальное проявление той деятельности, которую осуществляет человек.
Связь категорий деятельности и внимания была подчеркнута Н. Ф. Добрыниным (1938), который рассматривал внимание как одно из проявлений активности личности и определил его как «направленность и сосредоточенность психической деятельности» (Добрынин 1951: 294), где направленность – выбор определенной деятельности и поддержание этого выбора, а сосредоточенность – углубление в данную деятельность и отстранение, отвлечение от всякой иной деятельности. Таким образом, внимание определяется через деятельность, функционирует в ней (а не вне нее и не сверх нее, как подчеркивает Н. Ф. Добрынин) и отвечает за ее направление и удержание в определенном русле.
С позицией Н. Ф. Добрынина перекликаются взгляды П. И. Зинченко, сформулированные в работах, в которых изучалась связь организации деятельности и непроизвольного запоминания: «Несмотря на то, что природа внимания до сих пор продолжает обсуждаться в психологии, одно является несомненным: его функцию и влияние на продуктивность деятельности человека нельзя рассматривать в отрыве от самой деятельности» (Зинченко 1961: 150). Иначе говоря, изучать внимание следует, исходя не из познающего субъекта и не из особенностей объекта внимания, а «из содержания деятельности, из той роли, которую оно в ней выполняет» (Там же). Подобным подходом руководствовались и современники П. И. Зинченко, и те, кто обратился к проблеме внимания впоследствии. Среди них особое место занимает П. Я. Гальперин, который уже в конце 1950-х гг. сформулировал свое отношение к проблеме внимания: для него внимание – самостоятельная форма психической деятельности, особая «деятельность психического контроля», которая формируется на основе контрольной фазы любой деятельности (Гальперин 1958).
А. Н. Леонтьев, развивая психологическую теорию деятельности, наметил и задал общий подход к рассмотрению проблемы внимания. По мнению А. Н. Леонтьева, если обратиться к кругу явлений перцептивного внимания, то можно увидеть, что «полнее, ближе и точнее эти своеобразные явления охватываются учением о восприятии, о перцептивной деятельности» (Леонтьев 2000: 231). А следовательно, поняты они могут быть через анализ структуры (строения) и динамики (хода) этой деятельности. В свою очередь, о строении и ходе деятельности можно судить как по ее продуктам, так и по объективным показателям, задающим внешнюю сторону деятельности.
Разрабатывая это положение А. Н. Леонтьева, Ю. Б. Гиппенрейтер (1983а; 1983б; 1983в) настаивает на необходимости анализа явлений внимания в трех планах, не ограничиваясь каким-либо одним из них:
1) Деятельность и ее уровневая структура: мотив, побуждающий и направляющий деятельность; цель, определяющая действие; операции, позволяющие достичь цели в данных условиях (Леонтьев 1975).
2) Сознание – совокупность явлений, задающих внимание по субъективному критерию, а также его субъективные эффекты: выделение в сознании «фокуса» и «периферии», ясность и отчетливость сознавания объекта внимания, переживание умственного усилия и др.
3) Физиологические механизмы, которые можно обозначить как «реализаторы и средства деятельности» (Гиппенрейтер 1983б: 168). Обращаясь к их анализу, Ю. Б. Гиппенрейтер обогащает деятельностный подход идеями физиологии активности и, в частности, уровневой концепции построения движений, предложенной Н. А. Бернштейном (1966).
Как уже отмечалось выше, в свете концепции Н. А. Бернштейна любое человеческое движение можно рассмотреть как процесс решения двигательной задачи в заданных условиях. Движение строится на нескольких уровнях, обеспечивается разными «этажами» центральной нервной системы, от более простых и древних до более сложных, развитых только у человека. Всего Н. А. Бернштейн выделяет пять таких уровней. Нижний уровень (А) участвует в любом движении и отвечает за поддержание тонуса мышц, самый верхний (E) – в осуществлении так называемых «символических» двигательных актов наподобие письма или речи, а в других двигательных актах обычно не востребован.
Практически в любом движении задействованы сразу несколько уровней, среди которых можно выделить ведущий уровень, соответствующий смыслу задачи, и нижележащие «фоновые» уровни, которые обеспечивают отдельные аспекты ее выполнения и не связаны прямо с содержанием задачи:
Каждая двигательная задача находит себе в зависимости от своего содержания и смысловой структуры тот или иной уровень, иначе говоря, тот или иной сензорный синтез, который наиболее адекватен по качеству и составу образующих его афферентаций и по принципу их синтетического объединения требующемуся решению этой задачи (Бернштейн 1966: 42).
Для большинства предметно-практических действий человека в качестве ведущего выступает уровень предметных действий, или D.
Процесс построения движения осуществляется циклически. На смену декартовскому принципу рефлекторной дуги в работах Н. А. Бернштейна приходит идея «рефлекторного кольца». По ходу осуществления движения оно корректируется как на ведущем, так и на фоновых уровнях в соответствии с задачей и с изменениями в окружающей среде. Коррекции осуществляются за счет того, что у человека есть информация о необходимых характеристиках движения, определяемых его программой, и информация о том, как движение осуществляется в данный момент. Специальный «прибор сличения» определяет, что и как должно быть скорректировано в двигательном акте на каждом из уровней его построения для приведения его в соответствие с программой и, в частности, с ее актуальной порцией на «задающем приборе».