Уставившись в пол, Терехов молчал, так как полковник был прав: солдаты справились с заданием, и это было самое главное, причём каждый из них знал, на что он идёт. Но Александр… Разум капитана отказывался принимать это.

— Младший сержант Шторм должен быть представлен к награде. А так же ефрейтор Чудов.

Терехов поднял глаза на полковника:

— Кому они теперь нужны, награды эти? Разве они воскресят наших ребят?

Денисов смотрел на друга.

— Ты ещё заплачь, капитан! — начал он. — Мы живём в военных условиях! Мы воюем, а не в игрушки играем! А война, если ты ещё не понял, она такая: сегодня ты сидишь с солдатом, а завтра его уже, может, не будет в живых! И так изо дня в день!

Денисов почти перешёл на крик:

— А до тебя это дойти никак не может! Ты думаешь, мне не жалко этих ребят? Думаешь, мне плевать на них? Ошибаешься, товарищ капитан! Но если я буду оплакивать каждого солдата так, как это сейчас делаешь ты, то, поверь мне, Терехов, через пару недель я просто тронусь умом!

После этого словесного штурма в кабинете снова стало тихо. Первым заговорил полковник:

— И Чудов, и Шторм были хорошими солдатами, но наша жизнь на них не заканчивается. Они выполнили свой долг перед Отечеством, а мы выполним свой!

И, посмотрев на товарища, он добавил:

— Не вини себя во всём случившемся, Максим! Твоей вины в этом нет.

Когда солнце уже зашло за горизонт, и дневная жара сменилась ночной прохладой, Катя бросила у костра остатки от футболки Шторма, сплошь перепачканные кровью, и глубоко вздохнула:

— Вот, по-моему, и всё!

Кирилл посмотрел на неё испуганными глазами:

— Всё? Как всё?

— Я вытащила осколок, там ничего нет, и обработала рану, но его должен осмотреть доктор.

С этими словами она посмотрела на солдата.

— Но ты же…

— Настоящий доктор, Кирилл.

Чудов не сводил глаз с Кати. Она была права, но он понимал, что Александр никуда не сможет идти в таком состоянии, а тащить его на себе было невозможно: рана была глубокой, кровотечение, остановленное с таким трудом, могло возобновиться.

— Нет, — заговорил, наконец, Кирилл, — мы не можем сейчас идти. Нужна пара дней! За это время он придёт в себя и сможет двигаться сам.

Катя медленно встала и подошла к костру.

— Я не уверена, что за два дня он встанет на ноги. Такая рана.… Это невозможно!

Она обессилено опустилась на ветки, постеленные на земле и заменявшие кровать.

— Я отдохну немного, хорошо?

— Конечно! У тебя был сегодня трудный день. Хотя, впрочем, как и у всех нас.

Но этих слов она уже не слышала. Едва только её голова коснулась земли, глаза сами медленно закрылись, и Катя крепко уснула. Кирилл положил ещё пару сухих веток в огонь и, поднявшись на ноги, подошёл к другу.

Александр всё ещё продолжал часто дышать, но уже не бредил и, как понял ефрейтор, сейчас он просто спокойно спал.

— Ну, вот видишь, Сань, — прошептал Кирилл, положив руку ему на плечо, — а ты умирать собирался. Всё будет хорошо!

Чудов ещё раз посмотрел на Шторма и, убедившись, что всё в порядке, снова направился к костру, где спала Катя.

Она лежала на зелёных ветках, и яркие отблески огня плясали на её загорелом лице. «Она такая милая», — не сводя с неё глаз, думал Кирилл. И тут его внимание привлекли тёмные пятна на её руках. Они были повсюду: от локтей и до плеч. Он не мог понять, что это.

Кирилл тихонько встал и подошёл к Кате. Опустившись рядом с ней на колени, он провёл пальцами там, где были синяки. Но не успел он убрать руку, как она резко подскочила, и в глазах её было столько страха, сколько отчаяния когда-то в глазах Шторма.

— Нет! Влад, нет!

Кирилл не ожидал такого. На мгновение он опешил, но быстро пришёл в себя.

— Катя, успокойся! Это я, Кирилл.

И, прижав девушку к себе, он стал гладить её по голове.

— Это всего лишь сон.

Вырвавшись из объятий Кирилла, она села у костра на расстоянии от него. По её щекам текли слёзы. Кирилл молчал и не знал, что ему делать.

Неизвестно, сколько бы продолжалось это молчание, если бы не голос Шторма:

— Кирилл, — приглушённо прошептал Александр. — Кирилл.

Ефрейтор резко подскочил на ноги и бросился к другу.

— Я здесь, Сань.

Шторм открыл глаза:

— Пить….

Чудов улыбнулся:

— Да, Сань, я сейчас!

С этими словами он побежал к ручью и, зачерпнув там немного воды, вернулся назад. Кирилл помог другу приподняться и, поднеся воду к губам, стал медленно поить его.

Сделав пару глотков, Александр прошептал: