Истерика скоро закончилась, оставив в душе пустоту. Нала лежала на кровати, сложив руки на груди, а мимо скользила Атина, пытавшаяся придать хоть какой-то порядок комнате и не потревожить лишним шумом девушку.

Нала понимала: Ролден не мог не знать о решении короля. Не мог! Но он промолчал. Предначальные боги, и она считала, что у него есть какие-то чувства?! Жизнь и Смерть, с кем вы свели её путь?

Сквозь бесчувствие шока она слышала, как с кем-то спорила Атина, отказываясь впускать в спальню. Кажется, это был мужской голос. Поспорив, он ушёл. А Нала лежала, глядя в потолок, а грудь жёг холодом тонкий листок письма.

– Кто приходил?

– Граф ар Рейнал. Стоило его впустить?
– Атина нервничала: сейчас любое неосторожное слово могло вернуть истерику.

– Нет. Нечего ему здесь делать.

– Я всегда помогу вам. Граф не последний человек в империи, он мог бы забрать вас в Кейсарию. Простите, сиятельная, если оскорбляю, но я желаю вам счастья, а не страданий с Воином, - она поставила поднос с пустым бокалом на трюмо, принявшись собирать осколки от духов, баночек с кремами, шкатулки с драгоценностями.

– Ты тоже считаешь, что Воины не имеют чувств?
– но ответ Нале не был нужен, она и без него хрипло рассмеялась, отвратительно дрыгая ногами и стуча руками по покрывалу.
– У них не чувств, у них морали нет! Атина, скажешь всем, что я больна и не желаю никого видеть! А моему супругу скажешь, что я заразна.

Повернувшись на бок, девушка укрылась одеялом с головой, а верная фрейлина присела в реверансе, спеша выполнить приказ, а потом приказала служанкам принести чернильницу, бумагу и перо.

***

Граф Окшетт ожидал чего угодно от наступившего вечера: явления к нему короля, приказа об обезглавливании, политического скандала... Но вот немолодой уже женщины в своих покоях он не ожидал.

– Чем обязан?
– не смутившись своего более чем домашнего вида (всего лишь рубашка и брюки), спросил он.

Солнце через окно било прямо в гостиную, золотя и так помпезную обстановку. Женщина сидела на краешке вишнёво-золотой софы, прикрывая веером нескромное по глубине и скромное по содержимому декольте.

– Скажите, граф, что вы думаете о сиятельной Нале, жене ненаследного принца?

– А вы с какой целью интересуетесь?
– он встал, опёршись о подоконник, чтобы женщина не видела его лица.

– Госпожа не знает, что я у вас. Но я заинтересована, чтобы у неё было как можно больше друзей и как можно меньше врагов. Насколько вы ей друг? Он пожал плечами, пытаясь разгадать, что требовалось этой странной женщине:

– Вам не кажется странным задавать такой вопрос послу другой страны?

– Нет. Дружба не странами мерится.

– Если сиятельная признает меня своим другом, я буду рад. Можно сказать, что я буду рад оказать ей любую помощь, если это не будет противоречить интересам Кейсарской империи.

Атина встала, и граф невольно тоже поднялся.

– Прошу прощения за мой столь внезапный визит, - сделав реверанс, она гордо выпрямилась и удалилась, так и не дав мужчине шанса спросить что-либо.

Впрочем, зачем? Ведь так гораздо интереснее.

– Варел!
– на зов графа тут же вошёл стражник, который в этот раз нёс караул у его дверей.
– Что это была за женщина?

***

Оказалось, что игнорировать мужа до смешного просто. Фрейлины любезно застёгивали дорожную амазонку, пристально оглядывая девушку. Они же доносили ненаследному принцу о настроениях девушки.

– Атина, сегодня такая прекрасная погода! Самое то для верховой прогулки Её Величества!
– щебетала девушка с приклеенной к лицу улыбкой, позволяя застегнуть на руках перчатки из тонкой кожи с травлением.

За окном хмурилось с рассвета: серые тучи укутали небо, а прохладный ветер бодал всех в грудь. Однако Её Величество не пожелало отменять традиционного выезда на озёра, и двор готовился, запасаясь плащами.

Все последние дни Атина помогала госпоже, неотступно следуя за ней и помогая спрятаться. Они то внезапно загорались страстью к искусству, ныряя в картинные галереи с пути ненаследного принца, то желали отблагодарить кухонных слуг, сбегая на чёрные лестницы, то прятались в библиотеке с Ринкарой, не желая появляться на жилом этаже. Спала же она, заперев дверь изнутри, после чего по утрам громко жаловалась фрейлинам на загадочные шаги ночью во дворце, которые её так пугали, что она вынуждена закрываться...