– Женился я, - ответил принц, наблюдая, как вытянулось лицо капитана. Рассмеявшись, он допил отвар и пояснил: - С этого и началось всё. Слишком долгая история выйдет. Достаточно сказать, что Его Величество при смерти.

Капитан кивнул, в самом деле поняв всю глубину беды. И, подкрутив пышный ус, спросил:

– Нам готовиться к обороне?

– Стоит укрепить стены, организовать быструю доставку стрел и пушечных ядер, - начал перечислять Ролден.
– Сейчас у нас человек двадцать солдат?
– капитан кивнул.
– А сколько всего людей гарнизона?

– Чуть меньше трёх сотен, а с новым набором и больше, - прикинув, отозвался он, доставая из мешочка на поясе трубку и раскуривая её.
– В преданности можно не сомневаться.

Они замолчали. Ролден размышлял, придумывая какие-то схемы, предполагая, чем обернётся день грядущий, а капитан выпускал дымные кольца, искоса поглядывая на командира.

– Спрашивай, - выныривая из раздумий, сказал Ролден, повернув лицо к собеседнику.

– Вы, сталбыть, женились. А где ж супруга ваша?
– помявшись, он всё-таки спросил, хоть не любил старый воин спрашивать о делах семейных без надобности.

– А это входит в ту самую долгую историю, - усмехнулся принц.
– Если коротко, сейчас похищена, - капитан забормотал что-то невнятное, но Ролден жестом заставил его замолчать.
– Её мать обвинила меня в убийстве, а герцог Капринский приписал мне мифический сговор с одарёнными ради государственного переворота. И всё это случилось в несколько дней, пока я искал жену вне дворца. Суд был быстр и беспощаден, из тюрьмы я сбежал, едва миновав казнь... И вот я здесь, - он пожал плечами, словно такие события происходили на каждом углу.

– Какой ужас! Но вы можете не сомневаться в людях гарнизона! Они никогда не поверят, что вы можете предать Тарьяр!

– Я рад столь высокой оценке, очень рад, - Ролден благодарно кивнул прибежавшей молоденькой кухарке, которая забрала посуду, оставив господ обсуждать дела. Она же принесла новую свечу: в каменном зале с окнами-щелями круглосуточно было темно.
– Как давно пришла вьюжная ночь?

– Полсрока ещё не минуло. Уж простите, мы тут про календари забыли, как вести дурные пришли, - он виновато опустил взгляд, но Ролден только печально вздохнул.

– Стало быть, нет и шанса перейти горы?
– и откинулся на спинку стула, подложив руки под голову.

Каменный потолок серо-чёрного цвета разбавляли бледно-оранжевые блики памяти. В ответе на вопрос принц не нуждался, он сам прекрасно понимал всё. Но вот обидно царапало сознание бессилия. Если сон был правдой, то ему следовало спешить к Нале. Срочно! Бездействие смерти подобно, как давно убедился принц.

Вьюжная ночь перечеркнула все планы и надежды.

– А повенчанных с вьюгой у нас нет?
– озарённый идеей, что раньше не пришла к нему, спросил принц.

Но тут же разочарованно сник после ответа:

– Старуха Мабда померла весной, да и лет двадцать она уж никуда не ходила. Скончалась, не дожив до сотни пару месяцев. А других не встречали, - развёл руками капитан, убирая трубку.

У него были все поручения, а потому он откланялся и ушёл, оставив командира наедине размышлять о нелёгкой судьбе гарнизона.

Ролден так и сидел, глядя в потолок, пока не затекла шея. А потом, надев куртку, вышел из замка. Ночь ещё не спустилась с гор, потому он поспешил на стену. Тяжёлые сапоги грохотали по ровному камню, ступени отличались нарочитой чистотой, караульные стояли - всё идеально! Он опёрся о стену, повернувшись лицом к вьюге. А она лютовала, сверкая искрами льда в последних лучах солнца, и пройти сквозь такую бурю мог лишь повенчанный. Ролден тяжело вздохнул, продолжив обход.

Дворец гудел, и на волнах слов плескалась ореховая скорлупка вести, грозя вот-вот опрокинуться или оказаться выкинутой на берег и остаться там навсегда никому не нужной. От пожилой матроны к старой деве через семейных сплетниц к малым детям, от старых господ, видавших виды, к их более молодым и успешным коллегам в ведомствах через всеслышащие уши посыльных к молодым повесам и слугам летела одна-единственная весть: наследная принцесса отравлена. Отравлена! Особым, страшным ядом! Ядом! Ядом! Ядом! На еду и напитки теперь каждый смотрел с затаённым ужасом, а в каждом золотом бокале шампанского людям мерещился отблеск рыжих волос Дейлаты. Они не знали, спасена принцесса или умерла - им хватало одного факта отравления, чтобы испугаться, чтобы шептаться, чтобы делать глупые предположения! Одни говорили, что её убил пробравшийся в замок ненаследный принц, потому как в тюрьме сошёл с ума. Говорили, что убил её Карнед, не выдержав толпы поклонников, которым оказывала внимание жена (и это была одна из более-менее здравых идей). Особенно дальновидные видели истребление королевской семьи: вон, с семьёй второго принца расправились, теперь берутся за старших! А что король? Король умрёт сам, а королева последует за ним с сердечным приступом.

И как красивый финал фейерверка, когда самый яркий, шумный заряд берегут для последнего выстрела, прозвучало обвинение герцогини Эсталига в предательской связи с Кейсарской империей. Как только люди услышали обвинение, сразу бросились в суд: дело рассматривали в срочном порядке.

Перед тем же судьёй теперь стояли друг напротив друга Энрат Капринский, собранный, одетый во всё чёрное, и бледная Лерой, которой не хватало сил даже веер поднести к лицу. Виконт Арлир аккуратно затесался в зрители и подмечал малейшее изменение мимики сторон. Почему-то он был удивлён. Что герцогиня, что герцог казались птицами одного размаха, и никто не ожидал столь драматичной и скорой развязки. Из-за последних потрясений красота Лерой подувяла, перестав пленять с трёх шагов. Да, она оставалась величественной и умелой в общении, но внешний лоск, как лак со старой мебели, слез.