С: Расскажи по свои страхи, а потом, если что, не будем публиковать.

Я: Боюсь мужа той тетки! Она и сама какая-то странная… И боюсь об этом говорить. Даже здесь. Даже если не опубликуют.

С: А о чем тогда?

Я: Может, про работу рассказать? Как уволился? Про скандал тот?

С: Ну расскажи.

Я: Не хочу про работу! Хочу про страхи. Я вот первую книгу опубликовал, а там такое!

С: И чего ты боишься?

Я: Что девушка, в которую сейчас влюблен (не тетка со страшным мужем и не та, из-за кого запил и уволился с последней работы, а та, с которой только что переписывался вконтакте), прочитает, обидится и ее очередной парень меня убьет. Я, ведь, и в первой «Книге-дилоге» про нее пишу…

С: Ну ты же поменял ее имя в книге. Да и книг она не читает. Сама тебе так и сказала: «Книг все равно не читаю. А то, что ты про меня написал – мне не жалко». При том, что ты предупредил ее, что описываешь ее в циничных выражениях.

Я: Ей же 19 лет! Сейчас так говорит, а потом прочитает и обидится. И нажалуется какому-нибудь юному качку.

С: Да уж! Реально, паранойя!

Я: Или боюсь, привлекут за порнографию…

С: По сравнению с Буковски и Сорокиным у тебя в той книге детские шалости, а не порнография.

Я: Дай, я реально помолюсь, хоть, минут 20? И ты помолись.

С: Отче наш, Иже еси на небесех! Да святится имя Твое, да приидет Царствие Твое, да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли. Хлеб наш насущный даждь нам днесь; и остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должником нашим; и не введи нас во искушение, но избави нас от лукаваго. Аминь.

***

Я: Вообще, думаю, можно, как и с прошлой книгой, в качестве кульминации взять причастие…

Причаститься на Рождество. И потом за несколько дней дописать.

С: Можно.

Я: Хочешь сказать, что Бог не допустит, чтобы муж той тетки меня зря убил?

С: Либо, если это случится, то это будет воля Божья.

Я: Давай, уже оставим эту тему! Давай, про девушку?

С: Давай, о чем-нибудь другом? А то ты ее уже сегодня донял.

Я: Я не знаю о чем! Куда не кинь – везде страшно!

С: Расскажи, как тебя уволили? Почему ты напился? Вот! Давай проанализируем, почему ты напился.

Я: Побоялся к ней подойти. И даже позвонить. А смс писать, подумал, стремно…

В смысле, к той коллеге по работе, в которую влюбился (не к той девушке, которой сейчас романтические сообщения в соцсетях пишу, и не к той тетке, которой тоже в соцсетях писал непристойности по пьянее и чьего мужа сейчас боюсь), побоялся подойти.

С: Взрослый дядя, был до этого 7 лет женат, и побоялся к девушке подойти?

Я: Ну и что? У меня задержки в развитии. Я как в юности боялся женщин, в которых влюблен, так и теперь боюсь.

Ну и там условия были, реально, сложные. Это тебе не на танцах, не в парке на скамейке. А на работе, при всех. При чужих людях, которые с ней в дружеских отношениях, а со мной нет. Подойти и непринужденно заговорить о работе или о погоде, пошутить и разрядить обстановку, я, если сильно влюблен, не умею. А сразу кричать про любовь – неудобно…

С: Ты, как дурачок, каждый месяц кому-то в вечной любви признаешься!

Я: Это да. Но, ведь, правда влюбляюсь!

С: И все обламывают! Лох ты!

Я: Наверное…

С: Чего страшного – подойти спросить что-нибудь по работе, или пошутить? Про какой-нибудь фильм поговорить?

Я: Ощущение, как будто вру. Как будто она мне строгим голосом скажет: «Вижу насквозь, какое у тебя «по работе»! Просто трахнуть меня хочешь – вот и все!»

С: Ну тогда и скажешь: «Ну да, хочу! Чего такого-то?»…

Но ни кто тебе так не скажет. Самое страшное, что может случиться – раздраженно ответит, что-нибудь типа того, что некогда разговаривать.

Я: Но это же лицемерие! Почему нельзя прямо сказать «люблю»? Пусть и на работе? Люди слишком нервно-возбуждаются? Да кто это пробовал? Может, если самому, не возбуждаясь чересчур, прямо сказать, то и ничего? И успокоить людей потом, после того, как первый эмоциональный выброс поугаснет? Неискренность, ведь, людей тоже напрягает.