— Принц Востока, Талив из рода Зиро. Очень рад приветствовать вас в нашей стране, ваше величество, — и изобразил самый низкий из твоих поклонов.

По взгляду короля, казалось, что он сейчас сам кусок горящего угля отрыгнет. Прямо на моего друга детства.

— Король Севера, Моран из рода безымянных северных правителей, — через силу, он поклонился, — А эта юная леди, — на слове «леди» он сделал ударение, а под его взглядом чуть слюной не подавилась, — моя невеста, принцесса Эльза.

Если он думал, что слова «моя невеста» хоть чуть заденут Талива, то он допустил стратегическую ошибку. Тот так же без стеснения положил мне руку на плечо, ухмыляясь.

— Я знаю, кто это. Я жил в Эфии некоторое время. И Эльза сюда приезжала с отцом. Совсем маленькая. Кстати, — он развернул меня к себе и обнял, прижав к плечу, — сожалею о твоей потере, дорогая.

Ближайший час я не попадалась на глаза Морану ради своей же безопасности.

— Лучше сядь на другого ящера, — посоветовала мне Лести, через плечо наблюдающая за состоянием моего жениха, — а то вы не долетите.

*****

Золотой дворец раскинулся среди пустыни, окруженный оазисом пальм, садов, и бассейнов. Его острые пики будто пронзали небо, стараясь дотянуться до самого солнца, окна блестели разными цветами стекла, которого тут было предостаточно. Он, конечно, был не таким огромным, как замок в Айоне, но впечатлил меня не меньше. В моих детских воспоминаниях он выглядел чуть меньше, как и я сама. Дома из песка и глины, как будто выстроенные одним мастером, окружали дворец однотипными хороводами.

Люди так привыкли к ящерам, что, когда те заходили на вираж над их головами, даже не оглядывались.

Лететь на нем было поначалу страшно из-за высоты, но потом, привыкнув, я наслаждалась видами барханов и стад верблюдов с редкими водоемами. И, прямо сказать, к обеду становилось жарковато даже в моем летнем платье.

Сквозь силу, я незаметно посмотрела на короля.

Моран, по обычаю, был не проницаем, как глыба.

Мне кажется, везде кроме Севера, он чувствовал себя в опасности. Я не осуждала его и просто молча смотрела, как эти серые глаза оценивают чуждый мир. Талив же был рад как ребёнок, управляя своим ящером, словно он участвует в скачках, только в облаках.

Постепенно мы начали снижаться. А я только вошла во вкус.

Давно я не получала столько радости. И только Лести, снова зелёная, перестала молиться. Плавно, как птица, ящер сел в песок, и прижался к нему, чтобы нам было легче слезть.

Только лапы зверей коснулись песка, как Талив соскользнул вниз, помог нам с Силестиной, устремился к ящерице.

— Молодец, Ала, не каждый ящер может переносить незнакомцев, — ящерка прямо прильнула к его вытянутой ладони.

Осторожно, дабы её не напугать, я приблизилась.

— Я сам её вырастил, — нежно принёс Алан, видя мой интерес, — как и всех других.

— Не сомневаюсь в ваших способностях, — неожиданно возник король, — но леди Эльза устала, и ей нужен отдых с дороги.

Мне хотелось тут же возразить, что я прекрасно себя чувствую, и это его эго не даёт покоя окружающим.

Но чуть не забыла про Силестину. Вот уж кто точно устал. Она как раз снимала с ящерки мой чемоданчик. Нужно устроить ей маленький выходной.

Пришлось попрощаться с поникшим Таливом, который естественно надеялся на прогулку, и ступить вслед за встречающими слугами. О, Моран точно ликовал!

Я дурочка, понадеялась, что он поймёт меня. Как ни крути, я все еще его пленница. И только его воля, я тут же отправлюсь снова на Север. Даже настроение пропало.

В покоях мне не удалось отдохнуть.

— Ты ложись, — подвела я к кровати служанку, которая еле могла говорить, — я справлюсь. Ты же знаешь, с Таливом я в безопасности.

Напоследок что — то промямлив, она безмятежно заснула.

Такая милая, когда спит. Однажды я отпущу тебя, и дам волю, моя спутница. Вот только чуть наберусь сил, и ты станешь свободна.

В тишине и покое даже время остановилось.

И все же, стоило только сменить платье на самое лёгкое, которое только у меня было, как в дверь постучали.

Меня вызывали к королеве.

Как она была величественна.

Я видела её в глубоком детстве, и даже тогда, она виделась мне чуть ли не богиней со старых папиных полотен. Золотое платье в пол, оголявшее чуть дряблые руки, чёрные с проседью пряди собрались в высокой прическе. Овальное лицо с тонкими губами и чёрными, как жемчужины, глазами, выражало неподдельное, врожденное благородство. Я всегда хотела быть такой. Чтобы подданные, только увидев меня, трепетали и восхищались. Но конечно, это были только мечты. Мне стало как-то стыдно за свой простой наряд.