Вук молча постоял со стариком и пошел дальше. Пришлось постоять и со старым китайцем, покивать в ответ на его горькое молчание — и снова ковылять, ковылять… Таньку он нашел сидящей на непонятно как уцелевшем стволе мертвого дерева. Рядом, как воробьи на проводах, устроились две змеицы, два молодых богатыря, Иркин кот, черная кошка Дару, девятиголовый кот бабы Язи и живая голова. Из опустевшей глазницы головы катились кровавые слезы.

— У меня и так ни рук, ни ног, ни тела нет, теперь еще и глаза не будет! Полный калека!

— Не скули, — мрачно проворчал лежащий на земле Андрей. Голова его покоилась на коленях Дины. — Другим и так-то не повезло.

Федька с Ерусланом и Мраченка с Белой Змеей дружно, будто по команде, шмыгнули носами. Танька подняла на Вука измученный, почти безнадежный взгляд:

— Вы Ирку не видели?

Вук помотал головой, тяжело опускаясь на ствол — тот мягко и противно хрупнул под его тяжестью.

— А вы, девки, это… Бабку тут такую не видали? Из ваших, из змейских? Затерханная старушонка, но лихая — куда там! — Вук восторженно помотал головой.

— Она… удалилась! — раздался сзади девичий голос.

Вук обернулся. Позади него стояла змеица в ало-голубом платье и с волосами, четко разделенными на пробор — на одно плечо падали пряди алых, на другое — нежно-голубых волос. Руку змеицы стягивала наскоро сделанная повязка с темными пятнами крови.

— Ага… — сказал Вук, внимательно глядя на перевязанную руку. — А вы, девушка-красавица, ей, извините, кем приходитесь?

Лаума слегка порозовела под его откровенным взглядом:

— Близкой… родственницей… очень…

Вук перемахнул через ствол и очутился рядом с Лаумой:

— А вот, к примеру, часто бабуля появляется?

— Только если случается какая-то беда. — Лаума затрепетала длинными ресницами.

— Ага… — снова повторил Вук. — Значит, не увидим почтенную древность. Беда вроде как закончилась, а свадьба, или там змееныши ежели пойдут это ж сплошное счастье!

— Какая еще свадьба? — возмущенно-растерянно рыкнула Трехликая Дочь Ливня и Крови, оглядываясь на подруг. Те с любопытством смотрели на Вука. — Какие змееныши?

— Предполагаю, что слегка лохматенькие. Наследие мамаши моей, оборотнихи, оно живучее! Славные, в общем, — серьезно-задумчиво ответствовал Вук.

— Мамаша? Наследие? — Волосы и платье Лаумы стали стремительно приобретать цвет чистой крови. А потом вдруг враз поголубели. Начали снова краснеть…

— Да вы не торопитесь, девушка! Я, конечно, уже все решил, но вы еще можете поделать вид, что думаете. Опять же конфеты-букеты-рестораны — ты ж меня потом загрызешь, если у тебя ничего этого не будет.

Над полем боя закапал легкий весенний дождик.

Сверкнуло, и сверху лунным бликом соскользнул здухач:

— Идут!

— Кто? — Танька вскочила, Иркин кот выгнул спину.

— Табити идет, Вольх, бабка Иркина, дядька Мыкола… — зачастил тот.

— А Ирка? — садясь обратно, прошептала Танька.

— Не волнуйся ты, — так же едва слышно выдохнул здухач. — Видишь же, все хорошо. Да и она не одна.

— Вот-вот… — проворчала Танька. — Каждый раз, когда они вдвоем, неизвестно, что придумают!

По поросшему цветами полю, опираясь на руку дядьки Мыколы, тащилась бабка. Ее злое ворчание было слышно уже издалека:

— Я, конечно, рада, что девочка справилась, но это же ужас — чувствовать себя такой беспомощной! Когда зелья кончились, от моей козы было больше пользы — она хоть бодаться может!

Коза задумчиво бродила вокруг, пощипывая цветочки.

— Ах, это еще что, Лизонька! — утешала Табити, хотя было видно, что бабкиным нытьем она весьма довольна. — А вот быть спасенной собственным бывшим мужем… даже не знала, что Вольх способен на такие порывы! — Она старательно кокетничала, но Танька отлично видела, как Табити шарит глазами по полю, то и дело останавливаясь на телах погибших драконов, и в глазах этих такая тоска, что страшно становится! Вольх Всеславич положил ладони ей на плечи, точно грея, и Мать-Владычица Ирия поникла, будто из нее вдруг выдернули стержень.

— Столько погибших… столько… — прижимаясь к Вольху в поисках опоры, прошептала она. — И заговор… и предательство…

— Я… должна сказать… — Таньке мучительно не хотелось добавлять страданий, но Табити здесь правит и она должна знать все. — Ваш средний подпостельничий… и младший архивариус… Гивр и Сэрвару… их тоже убили.

— Казались полными змейскими придурками — а надо же, на самом деле железные змеи! В смысле стойкие дядьки! — влез Богдан.

— Что значит… стойкие? — настороженно спросила Табити.