— Не беспокойтесь, дамочка! — хмыкнул Ментовский Вовкулака. — Их забрали такие компетентные органы, что можно смело рассчитывать в нашем мире мы этих двоих больше не увидим.

— Я беспокоюсь! — отрезала баба Катя. — Вокруг девочки постоянно происходят странные события. Хотя бы этот ее отчим из Германии. Он сюда приезжал, только чтоб помереть? А еще ремонт обещал! — В голосе бабы Кати звучали разом и сожаление, и острая неприязнь. — Теперь еще и похищение снова! Ребенок совершенно не присмотрен!

— Моя мать была слишком стара, чтоб присматривать за Ирочкой как следует, а младшая сестра, Ирочкина мама, слишком легкомысленна. Но теперь они обе в Германии, а здесь семейными делами займусь я, и все у нас с Иркой будет отлично! — отрезал моложавый голос.

— Может быть… Вон, одного медицинского оборудования на многие тыщи… — пробурчала баба Катя. — Если с точки зрения милицейских органов все в порядке…

— Мои органы считают, что в полном! — серьезно заверил ее Ментовский Вовкулака. — И со стороны опеки тоже никаких проблем.

— Совершшшенно никаких! — в разговор вмешалась новая собеседница.

Сколько же тут народу? И где — тут?

— Документы, представленные Елизаветой Григорьевной, нас полностью убедили.

— Погодите, так это ж бабушка Иркина была, Елизавета Григорьевна?

— И я тоже! — радостно заверил моложавый голос. — Батюшка покойный, поскольку Григорием оказался, пошутить изволил — старшую дочку тоже Лизой назвал. Вот и вышла еще одна Елизавета Григорьевна, только помоложе!

— Не такая уж большшшая возрастная разница! — любезно прошипели в ответ. — На вид почти и ни какой!

Тишина стала зловещей. И многообещающей.

— Ну тогда конечно… — наконец пробормотала баба Катя, хотя интонации все еще выдавали сомнения. — Я, со своей стороны, сделаю все, чтоб девочка благополучно перешла в следующий класс. Хотя учительница математики настаивает, чтобы Ирка писала годовую контрольную.

— Исключено! — Опять новый голос. Но этот Ирка узнала сразу — Танькина мама. На запястье Ирке легли прохладные пальцы. — Тут же полное истощение организма, да еще такая кровопотеря. На ближайшее время нагрузки исключены! Есть слабопрожаренную печенку, отсыпаться, гулять… Потом можно на пару-тройку недель в какой-нибудь санаторий, а все пересдачи — не раньше следующего учебного года.

— Я ей помогу — у меня с математикой без проблем!

О! А это уже Танька!

— У тебя проблемы со мной! — рявкнула Танькина мама.

— Ну, това-а-арищ доктор! — укоризненно протянул Ментовский Вовкулака. — Если бы не ваша дочка с приятелем, от Ирки небось и тела бы не нашли! И сделали все по уму — нас привлекли, спецназ вызвали!

— А мне врать было обязательно? — В голосе Танькиной мамы зазвенели слезы. — Неужели ты думаешь, что если бы сказала правду, я бы позволила Ирку бросить? Или Богдановы родители? А ты? Каждый день звонила по скайпу: «Мамочка, не волнуйся, у нас все в порядке, мы тут в учебном лагере программирование изучаем!» А я-то думала: что у тебя выражение лица такое неестественное, как… как после фотошопа! А ты просто врала!

— Мы правда учились — ты даже не представляешь, сколько мы с Богданом нового освоили! — выпалила Танька. — И что бы ты сделала, кроме того, что мы сами сделали? Мы когда поняли, что с Иркой могло что-то случиться, с полковником напрямую связались, потому что он уже Иркино дело вел! Он сразу ринулся на помощь! А мы вообще ничего особенного… Мы же не пострадали!

— А почему Богдан под капельницей лежит?

— Но ты же сама его осматривала! У него же ничего такого! Он просто так из-за Ирки перепугался…

— Почему я вам не верю? Богдановы родители, кстати, тоже! Я пока не знаю, что вы тут крутите, но потрохами чую — крутите! А своим потрохам я, к твоему сведению, доверяю! — послышался шумный выдох. — Ладно… комната больной совсем не место для выяснения отношений. Звоните мне сразу, если вдруг что, но я уверена — все будет в порядке. В любом случае, я вечером еще зайду. Танька, пошли!

— Ну ма-ам… Ну мамочка, мамочка, можно я еще посижу?

— Я ее подвезу, — вмешался шипящий голос. — Пусть девочка убедится, что с подружкой все в порядке.

— Если вы обещаете… — с сомнением начала Танькина мама.

— Ни шагу без меня не ступит! — заверила ее собеседница.

— Я тоже пойду, — пробурчала баба Катя.

— Давайте я вас всех развезу, мне тут тоже делать нечего. — Послышался звук отодвигаемого стула, Ментовский Вовкулака поднялся.

Раздался топот множества шагов, прощания, и наконец хлопнула дверь.

— Ирка, все лишние свалили, можешь открывать глаза! — раздался решительный Танькин голос.

Ирка тихо вздохнула и… медленно приподняла веки. И судорожно дернулась, чуть не заорав в голос! На нее смотрела жуткая оскаленная харя с всклокоченными волосами и безумным блеском в глазах. Еще и когтистую лапу тянула!