Но никто не пришел за ней; лишь однажды, когда Ева принимала у себя старого полковника, который отчитывался перед нею о проделанной работе по восстановлению старых шахт на вверенном ему участке, в ее кабинет ввалился Вайенс.

Несмотря на уродующее его ранение, Вайенс не производил отталкивающее впечатление. Напротив — он стал сосредоточеннее и строже, и столичный лоск, придающий ему слащавый вид, словно сполз с него разом.

Теперь он действительно был военным, а не красавцем в мундире.

Он вошел без стука, коротко поздоровавшись, и Ева, кивком ответив на его приветствие, судорожно отыскивала сайбер среди разложенных пред ней документов.

Это не укрылось от взгляда Вайенса; проследив за ее рукой, он перевел взгляд очень спокойных глаз на нее, и, обернув к ней здоровую сторону своего лица, он произнес:

— Я пришел извиниться за произошедший между нами инцидент. Вы — моя невеста, леди Рейн, и мне следовало бы относиться к вам с большим почтением. Этого больше не повторится, даю вам слово.

— На основании этого инцидента… — начала было Ева, но Вайенс, поняв, куда она клонит, тут же пресек ее речь.

— Между супругами, — произнес он, четко выговаривая каждое слово, — случается всякое. И разрывать отношения из-за каждой ссоры негоже. Так поступают лишь истерички. И еще раз приношу свои извинения, леди Рейн.

Засим он откланялся и ушел, оставив Еву в недоумении.

Вот так просто?! Сказать «извини» и сделать вид, что ничего не произошло?!

Говорят, Вайенс использовал свое ранение даже себе во благо. Он объяснил Совету свое отсутствие на Риггеле во время нападения имперских войск некой тайной операцией, проведенной им во главе его черных летчиков, и в качестве доказательства привел именно это ранение, заявив, что это след от скользящего ранения бластера.

Со стороны это выглядело очень благородно; Ева даже испытала некое угрызение совести, услышав, что Вайенс, не моргнув глазом, солгал, не упомянув ее имени.

Ведь все думали, что Вайенс действительно был на некой операции, и, судя по его состоянию, все полагали, что он действительно был ранен.

Из его слов выходило, что на Риггеле — 1 он выследил и разгромил некую тайную станцию-лабораторию Императора.

Но даже этот широкий жест по отношению к Еве не вернул ему былого расположения его подчиненных; и, едва он вышел, пылающий от негодования полковник Рукс, один из самых заслуженных офицеров, бросил свой отчет и ударил кулаком по столу.

— Почему вы не сказали лорду Вейдеру?! — гневно произнес он.

К молодой женщине он питал чисто отеческие чувства. У него была большая семья, много сестер и братьев, и у всех у них были дети. И дочери в том числе. И старому полковнику невыносима была даже мысль о том, что кто-то мог бы касаться молодой женщины против ее воли, на основании лишь своего высокого положения в обществе. Он сражался совсем за другие идеалы!

Связь Евы с Вейдером тоже ни для кого не осталась секретом.

Наблюдать сцену на заснеженном поле для взлета могли все.

И ни от кого не укрылось ни трепетное отношение ситха к Еве, ни то, с какой поспешностью он укрыл ее от мороза, ни то, с каким почтением он прощался с ней. При всей его порочности, жестокости было в нем нечто святое, через которое не мог переступить и он — и одновременно этого не было в Вайенсе. И это не добавляло ему симпатий.

Офицерский состав не понимал, почему Ева не воспользовалась своим привилегированным положением. Одно ее слово… одно ее слово, и Вайенса не было бы в живых, или он слетел бы со своего поста, на котором он давно ничем не занимался, переложив все свои обязанности на плечи подчиненных. Об этом говорили все, но никто не осмеливался озвучить.

Сайбер Императора покатился от удара, словно карандаш, и Ева поймала его, не дав ему скатиться, упасть на пол. Это дало ей некоторое время, в течение которого она сумела обдумать свой ответ и справиться со своим смущением. До сих пор никто из подчиненных не говорил, даже не намекал на ее отношения с Вейдером, и этот вопрос… Полковник не просто спрашивал; он еще и говорил, что для него их связь с Вейдером не новость.

— Сказать Дарту Вейдеру? — переспросила она, глянув, наконец, в разгневанные глаза полковника. — Вы себе представляете масштаб бойни, причиной которой я оказалась бы, узнай об этом лорд Вейдер?

Рукс нервно кивнул, пряча взгляд. Он понимал, что сделал бы лорд Вейдер. Он просто разрубил бы своим алым сайбером всех, кто подвернулся бы ему под руку, и правых, и виноватых.

— Давайте утаим от него эту безобразную сцену, — произнесла Ева, поглаживая сайбер, словно тот был живым. — Тем более что генерал Вайенс извинился, и оставил свои попытки приблизиться ко мне. Мне кажется, что генерал Вайенс не совсем здоров. С ним происходит что-то…

— Это не оправдывает его действий! — вспыльчиво выкрикнул полковник. — И эта его черная стража… Это странные и страшные люди. Говорят, в восточном секторе они расстреляли заключенных, которые просто оказались поблизости от корабля Вайенса! Это совершенно никуда не годится.