Топаем, щёлкая магнитными подошвами по металлическому полу коридора ремонтного комплекса. Шаттл привёз нас сюда с пассажирского терминала над Лазурной. Вся орбита этой развитой колонии, забита верфями, сборочными и ремонтными комплексами. Огромное количество кораблей курсирует повсюду, создавая непередаваемые ощущения. При входе, охрана проверила наши документы и предписания и отправила сюда в 22 модуль, где напротив друг друга, на двух стапелях, проходили модернизацию систершипы Нормандия и Бородино. По пути навестили интендантов и «Военторг» и, обвесившись баулами, отправились на стапели. Гравитация на самом стапеле поддерживалась на уровне трети от стандарта и повсюду висели предупреждения о необходимости использовать обувь с магнитной подошвой. Мы вняли предупреждениям и переодели ботинки, благо в комплекте они были. И дальше шли в сопровождении лёгких щелчков.

Вот и огромное помещение ремонтного дока. Нормандия, висящая на стапеле, на себя не похожа, это просто скелет с торчащими шпангоутами набора и висящими в воздухе трубопроводами и пачками кабелей. Повсюду шум работы, лязг металла и высверки сварки. Слышна чья-то ругань, переходящая в сетования на косоруких и безмозглых салаг. Судя по голосу, это наш дед, Грегори Адамс. Только вот где он? За нагромождениями контейнеров его не видно.

Входим в этот лабиринт и топаем к кораблю, вот он открылся вблизи. Видны суетящиеся разумные, многие в серых униках с широкой красной полосой и надписью на спине R.E.D.S. Полно турианцев, их видно по более плавной походке, широким плечам и странного вида каскам.

На одном из контейнеров, спиной к нам, сидит один из наших, и по лёгкой небритости и кепке мы узнаём нашего пилота. Шутник ест большой сэндвич, с торчащими во все стороны листами салата и кусками ветчины, запивая всё это молоком из пластиковой бутылки. Периодически Джеффри вытягивает вперёд руку и что-то мычит с набитым ртом. Подходим, за шумом работ парень не слышит наших шагов.

— Приятного аппетита, мистер Моро! — Говорю я.

— Шпашибо. — Отвечает он, не оборачиваясь, и салютует нам бутылкой. Потом жевательные движения останавливаются, парень шумно сглатывает. Ставит бутылку на контейнер, кладёт туда же недоеденный сэндвич и резко оборачивается. Его глаза широко распахиваются, от парня просто плескает искренней радостью и восторгом.

— Джейни! — Орёт Джокер и, спрыгнув с контейнера, стискивает меня в объятьях, затем процедура повторяется со всеми остальными и под конец, ошалевший от радости пилот, начинает благим матом орать на весь док, размахивая при этом руками. Видно, как работающие на корабле ребята, разглядев нас, бросают всё и спешат вниз. Через несколько минут всякая работа на корабле встала, все собрались вокруг нас. Объятья, хлопки ладоней, смех и искренняя радость окружили меня. Я даже прослезилась не в состоянии больше сдерживаться под напором чужих и своих чувств. Господи, как же я соскучилась по своему кораблю и его команде.

Глядя на нас, стоящих толпой, Бородинцы тоже всё побросали и вся процедура повторилась. За всем этим с улыбками и лёгкой завистью наблюдали рабочие доков и спецы из R.E.D.S. Подошёл и крепко обнял Ростам Саджади, он тоже щеголял значком N7, только прошёл курсы в Неваде и на полгода раньше нас. Вот протолкался Вадим Георгиевич, мы обменялись приветствиями и крепко пожали друг другу руки. А затем толпа расступилась и мы с улыбкой смотрели на подходящего командира. Дэвид подошёл, смерил нас горделивым взглядом и сказал: — Капитан-лейтенант Шепард, доложитесь как положено.

Мы встали по стойке смирно, я вскинула руку к козырьку кепи и громко сказала:

— Капитан первого ранга Андерсон, сэр, капитан-лейтенант Шепард, старшие лейтенанты: Тонго, Хоффмайер, Санчес и фон Арним, после успешного окончания лечения и курсов подготовки N7, прибыли для дальнейшего прохождения службы.

— Добро пожаловать на борт господа офицеры. — Вернул нам приветствие командир, после чего подошел, крепко пожал руки ребятам, а меня обнял и под заливистые вопли восторга от обеих команд крепко поцеловал.

Найлус Крайк (Корпус СПЕКТР, Цитадель, турианский сектор 10 января 2383 г.)

Найлус шёл по коридору, бездумно поворачивая на пересечениях, путь был настолько знаком, что он, наверное, смог бы пройти его с завязанными глазами. Пусть корпус Спецкорпуса был довольно велик и турианский сектор тоже, но не безразмерен же, а за двенадцать лет службы, мужчина успел выучить здесь все повороты наизусть. Вот центральный зал со стоящим посредине круглым столом, за которым сидела миловидная азари-секретарь, перед ней, облокотившись на стол, стоял один из Спектров-саларианцев и о чем-то оживлённо беседовал. А сам Найлус всё ещё был мыслями на Палавене, в кабинете примарха Федориана. Тот вызвал Спектра Совета для важного разговора прямо с задания. Яркая картинка по прежнему стоит перед глазами. Двадцатый этаж башни Совета Кланов, он стоит в приемной, где за массивным столом из дерева соуббар, сидит миловидная девушка-секретарь и с невероятной скоростью набирает что-то на терминале. Только тонкие пальцы мелькают, да искрами отсвечивают лакированные коготки. Вот массивная дверь открылась и оттуда быстрой походкой, вышел высокий светлокожий молодой мужчина в темно-синей форме сотрудника СБЦ, с ярко-голубой татуировкой на лице.

— Интересно, что СБЦ-шник забыл у примарха? — Подумал Найлус. — И ведь не лень было лететь сюда с Цитадели, видимо что-то важное.

— Входите, Спектр Крайк, Примарх ждёт вас. — Прощебетала секретарь.

Найлус вошёл в просторный кабинет, единственными предметами мебели в котором, были массивный стол из всё того же дерева соуббар и стоящие вокруг него кресла. Во главе стола сидел примарх и смотрел на Найлуса, пронзительными жёлтыми глазами, в глубине которых пряталась тревога.

— Присаживайтесь, Спектр. — Сказал примарх, указывая Найлусу на одно из кресел. — У меня к вам будет очень серьёзный разговор. Я хочу, чтобы вы прочитали вот эту информацию и вынесли свое суждение по ней. — И примарх протянул Найлусу пластину датапада.