Строгая пирамида советской власти в послесталинский период подверглась некоторой ревизии и гуманизации. Но не был изменён ущербный и роковой для неё механизм «коронации» вождей. Многие столетия ранее Россия пользовалась абсолютно не демократичным, но простым и действенным механизмом смены верховной власти – наследованием по крови. Когда он давал сбои, это вызывало катаклизмы. Две революции 1917 года (февральская и октябрьская) положили конец такой практике наследования. Но другой надёжный механизм так и не был создан. Слишком продолжительны, живучи и сильны оказались в нашей стране монархические традиции. Россия не смогла отказаться от властной пирамиды, заканчивающейся наверху остриём одной личности. Но теперь главой государства становился правопреемник не по крови, не по праву и не по воле народа. Небольшой коллектив Политбюро ЦК КПСС (в разные годы состоявший из 8-27 проверенных, надёжных, заслуженных, истинных коммунистов) оказался неспособным изменить правила смены верховного правителя страны. Роль первого лица втайне или открыто примерял на себя после смерти Сталина практически каждый член партийной верхушки. Смена единоличной верховной власти в СССР происходила двумя способами: Ленин, Сталин, Брежнев, Андропов, Черненко уходили, умирая, Хрущев и Горбачев оказались жертвами заговоров. Впрочем, Горбачёва вряд ли можно считать жертвой (а если и так, то лишь жертвой собственной слабости и предательства интересов своей страны).

Переломным моментом в этой ущербной практике стала добровольная отставка Ельцина. В отличие от свержения Хрущова и позорного отступления Горбачёва, это была именно добровольная и потому необычная для России отставка первого лица. Ельцин стал первым лидером государства, уступившим власть добровольно и сознательно. Сегодня многие бывшие его сподвижники (при нём обиженные, а после его ухода осмелевшие) публично свидетельствуют, что Ельцин в свой последний президентский срок (1996-2000) утратил всякую самостоятельность, поглупел, утратил здоровье, отошёл от дел и во всём полагался на «семью» (прежде всего, на дочь Татьяну Дьяченко и ее ближайшее окружение – Валентина Юмашева, Анатолия Чубайса, Романа Абрамовича и др.) По мнению многих прочих людей, знавших Ельцина лично, Борис Николаевич был совестливым человеком. В любом случае, можно предположить, что его добровольный уход с высшего поста был своего рода покаянием за «убийство» СССР и за позор России девяностых. А может быть, это стало поздним прозрением и осознанием того, что сам он ничего хорошего для страны не сделал и уже не сможет сделать. Ушёл и ушёл – это уже не так важно. Гораздо важнее и интереснее, почему именно Путин был назначен преемником. Был ли это выбор самого Ельцина на основе сознательного сравнения кандидатов (в числе которых назывались Степашин, Примаков, Бордюжа) или решение подготовила всё та же «семья» (и тогда понятна нынешняя лояльность к пресловутому Чубайсу, Абрамовичу и многим прочим). Об этом сейчас тоже много пишут, но правда всплывёт, скорее всего, после ухода главного хранителя тайны – Путина (с большей вероятностью, как показывает история, не после его ухода с поста, а после ухода в мир иной). Пока же не подлежит сомнению тот факт, что личность Ельцина в последнее десятилетие двадцатого века сыграла ключевую и очень драматическую главную роль в новейшей истории России. Его относительно сильный шаг (отречение от верховной власти) ни в коей мере не снимает с него вины за убийство СССР и низвержение России в пропасть коррупции. Если же кто-то из либералов и полагает, что за похороны СССР Ельцина надо благодарить и почитать, то уж в вопросе коррумпирования страны мнение всех граждан вполне консолидировано.

Цена слабости власти

Грех и подвиг всегда находятся рядом, как добро и зло. Если удерживаешься от греха перед сильным соблазном – это подвиг. (Недаром же есть шутка, что каждое утро ходить на работу это уже подвиг). Если не совершаешь подвиг, когда можешь и должен его совершить – это уже грех. Если бы Горбачёв проявил должную президентскую волю, решимость и твердость – это стало бы его подвигом. До сих пор нет окончательной ясности – были его действия следствием глупости, слабости или сговора и предательства (даже если бы я не служил в КГБ, последние два варианта следовало бы предполагать).

Подозревать кого-либо из высших партийных и советских руководителей в ущербности ума, казалось бы, неуместно. Но глупостей Горбачёв сделал тоже немало (не стану перечислять – они свежи в памяти всех). А вот слабость он продемонстрировал ярко и явно. В августе 1991 года он трусливо отсиживался в Форосе, не решаясь ни противодействовать ГКЧП, ни перехватить его инициативу. Почувствовав эту слабость, в ноябре 1991 года из состава СССР вышли прибалтийские республики – президент фактически бездействовал. 8 декабря 1991 года Ельцин, Кравчук и Шушкевич подписали Беловежское соглашение о роспуске СССР и создании СНГ – Горбачёв снова промолчал. Руцкой уговаривал его арестовать заговорщиков, а он – президент великой страны и верховный главнокомандующий (!) – промолчал, якобы испугавшись гражданской войны. 25 декабря ему осталось лишь с позором объявить о сложении с себя несуществующих уже полномочий президента несуществующей уже страны. Впрочем, позор тогда ещё не ощущался. На тот момент Горбачёв уже целый год носил титул лауреата Нобелевской премии мира, которым США наградили его за вывод войск из Европы и Афганистана, а главное – за объявленный курс на «усовершенствование социализма».

В послесталинский советский период роль российского монарха фактически выполняло Политбюро ЦК КПСС. Коллегиальность власти сама по себе всегда была опасна для России, как и безвластие, и двоевластие, и семибоярщина, и анархия, уже случавшиеся ранее в нашей истории. Так было в 1598-1613гг., когда прервалась династия Рюриков. Так было в 1916-1917гг., когда сдался и отрекся от престола последний царь, самый слабый из династии Романовых, а советы депутатов и временное правительство начали делить власть. Так случилось и в 1991 году, когда в очередной раз роковую для государства роль сыграла слабая личность лидера.

Несомненно, Горбачёв мог сохранить страну, если бы проявил твердость и выполнил свои обязанности главы государства. Не жестокость, а именно твердость. Что стало бы с СССР через 5, 15 или 25 лет – никто теперь не узнает. Но диалектика и практика эволюционного развития государств дает достаточно оснований полагать, что СССР был способен относительно легко преодолеть застой позднего социализма. Гигантская и богатейшая территория страны с огромным историческим опытом многонациональной государственности давала и сейчас даёт для этого все шансы (достаточно помнить опыт социалистического Китая). Препятствием для этого стала «неспособность верхов управлять» – одна из ленинских предпосылок возникновения революционной ситуации в стране. Неспособность верхов – это не что иное, как слабость власти, приводящая к гибели государства. Российская империя в 1917 году, а СССР в 1991 году погибли вследствие немощности государственной власти.

Три десятилетия назад (в начале девяностых) исконно монархическая Россия решила окончательно порвать со своим советским прошлым. Вернее, за неё это решили. Западные «друзья» объяснили двум последним руководителям умершего СССР (Горбачёву и Ельцину), что «псевдодемократия» советского образца очень плоха, извращена и должна быть заменена «истинной демократией».

Именно тогда в нашей стране возник высокий спрос на услуги политтехнологов. Прямо не звучало, но подразумевалось, что с помощью политтехнологий вместо коммунистов к власти должны прийти иные люди с либерально-демократическими убеждениями. Что это за люди, стало понятно лишь по истечении десяти лет, в течение которых прежде мощная российская империя катилась в пропасть.

До сих пор больно и тревожно вспоминать те события, которые происходили в 1985-2000 годах. Страна оказалась у края бездны. Можно изыскивать и придумывать множество отговорок и причин случившегося обвала – этим и занимаются те, кто лапал тогда штурвал власти. Но есть короткое и простое объяснение – единоличная российская власть оказалась в слабых руках. Горбачёв запустил процесс развала, а Ельцин его продолжил. Те, кто в ельцинский период крутился вокруг первого лица и давал ему советы, думали не о государстве, а о себе, и не несли никакой ответственности. Не несут они её и до сих пор. Что-то аналогичное происходило во все смутные времена российской истории. Когда на престол всходила слабая личность (царь, генсек, президент), свита предавала, воровала как в последний день жизни и бежала за границу, народ нищал, начиналась смута, государство хирело, внешние враги смелели.