Теперь мне было известно, что стало с Шаон-Эрс: жрицу в буквальном смысле размазало ровным слоем по поверхности холма и это ни в коей мере не было преувеличением — от того места, где она стояла, по направлению к храму шла постепенно расширяющаяся полоса, являющаяся месивом из крови, плоти, костей и обрывков одежды. Этот след доходил до храма Наэ-Хомад, огибал его, не заходя на фундамент комплекса, и исчезал за ним, уходя за изгиб холма. Немного в стороне валялась окровавленная задняя половина туловища разорванного коня-рептилии. Где вторая часть несчастного животного, я не увидел.

«Лучше бы я ничего не ел сегодня», — подумал я, сплевывая на траву тягучую и едкую кислятину. Было огромное желание броситься прочь из этого места, бежать, не оглядываясь, но я так и сидел на коленях, на которые опустился в приступе рвоты, не двигаясь с места. Надежды на то, что Гуэр жива, у меня уже практически не оставалось: тот жуткий холод, что исходил от ее тела, ясно об этом говорил. Но я не мог просто так уйти отсюда, не убедившись в этом окончательно.

Решившись, я встал и направился к Гуэр. С каждым шагом, что сокращалось расстояние между нами, становилось все холодней и холодней. Трава под ногами стала ломкой и хрустела, когда я на нее наступал.

— Эй, Гуэр, — я потряс девушку за плечо и тут же непроизвольно отдернул руку — даже сквозь одежду я ощутил каменную твердость и леденящий холод ее тела, а мои пальцы онемели от одного только прикосновения.

Теперь сомнений не оставалось. Она была мертва.

Присев на траве, там, где не ощущался холод, я задумался.

«Вот же... — горькая усмешка появилась у меня на лице. — Похоже, что я сегодня дважды не сумел сдержать свое слово. Сначала умер Ста. А теперь еще и Гуэр...»

Хоть я и сидел спиной к дочери лекаря, я до сих пор видел ее застывшее тело; и не мог избавиться от видения того месива, в которое превратилась Шаон-Эрс за какие-то мгновения. Что тут произошло? Судя по последним словам Гуэр, она принесла себя в жертву ради мести... Да уж, скажи мне кто о таком — и я бы ни за что не поверил.

«Что же мне сейчас делать? У меня теперь нет близких мне людей... Ксар, возможно, еще жив. Хотя, это вряд ли — уж кто-кто, а этот кузнец не стал бы сидеть, сложа руки, когда на его деревню напали... И все же, я должен это проверить — все равно иного мне не осталось».

На тропе, что вела с холма, я обернулся.

— Я еще вернусь, Гуэр. Не дело оставлять тебя так. Я обязательно вернусь, чтобы похоронить тебя, как этого требует Смерть-Мать.

* * *

Смеркалось. Силар — так тут называлось местное солнце, — медленно уходил за горизонт, окрашивая небо в алый цвет, но на этот раз я не видел в нем никакой красоты — лишь напоминание о пролитой крови. А на отблеск заката небесного светила тем временем накладывалось разгорающееся зарево от пожара. Синуэда горела.

Когда я смог подобраться поближе к деревушке, стало ясно: полыхает та часть поселения, где располагались кварталы рабов; их простые, но добротные деревянные дома и подворья послужили легкой добычей для пламени, и полыхающий огонь было уже не остановить.

Что странно — я не видел людей. Только несколько мертвых, что валялись то тут, то там. Рядом с телами было оружие, если этим словом можно назвать, к примеру, вилы или серп: погибшие явно пытались оказать сопротивление. Но вот живых жителей деревушки или самих налетчиков не было. И это меня настораживало. Вывод напрашивался сам собой — солдаты Аг-Наар собрали всех выживших в одном месте. Но для чего? Угнать в рабство? Или убить?

Требовалось прояснить ситуацию — и мне ничего не оставалось, кроме как попытаться увидеть все своими глазами, и для начала следовало вернуться туда, откуда мы — я, Ста и Гуэр, — бежали не так давно. Казалось бы, с того момента, как лекарь увидел приближающихся к деревне всадников, уже минула целая вечность, но на деле прошло, если судить по Силару, не более часа.

Подумать только: всего лишь один час — и моя новая, только начавшая становится сколько-то определенной жизнь, была разрушена до основания. Самые близкие мне люди — Ста и Гуэр, — погибли. То же самое, вероятно, можно сказать и о Ксаре. А Синуэда — место, что я, не кривя душой, с некоторых пор мог назвать домом — уничтожена или в шаге от этого.

У меня были догадки, где налетчики собрали выживших: в центре поселения располагалась небольшая площадь, «сердце» Синуэды. В особые дни тут проводилась ярмарка — на это событие прибывали люди со всей округи. Тут же зачитывались приказы Наместника: две недели назад именно на этой площади глашатай зачитывал указ о начале сбора рекрутов. Рядом с ней стояла казарма патрульных — фактически, оплот власти в Синуэде.

Мои предположения оправдались — на площади было не протолкнуться. Всех, кто пережил нападение, воины Аг-Наар собрали тут, сбив в кучу, как отару овец. Мужчин, женщин, детей, стариков. Они не делали разницы между рабами и их господами, не проявляли жалости к раненным. Ни у кого из захваченных не было и призрачного шанса на побег. К этому месту вели две широкие дороги — и обе были перекрыты всадниками. По периметру же площадь была окружена зданиями, в проулках между которыми так же находились солдаты. Впрочем, эти меры, как я понял чуть позднее, были даже излишни — из пленных и так никто бы никуда не убежал.

Мне приходилось соблюдать осторожность, быть постоянно настороже — по деревне рыскали всадники и тройки пеших воинов, выискивая спрятавшихся. Прямо на моих глазах одна из таких троек приволокла к основной массе пленных — старика и маленькую девочку. По всей видимости, их укрытие оказалось недостаточно надежным. Грубо втолкнув найденных людей в толпу, они дальше принялись за поиски. Меня им найти не удавалось — я позволил инстинктам охотника за головами вести себя, благодаря чему без особого труда избегал обнаружения.